Вы не гаджет. Манифест

Ответ, который я обычно получаю, заключается в том, что ничто не мешает мне сотрудничать с кем-то, кого я найду любым другим способом, так что какая разница, если третьи лица, о которых я никогда не узнаю, будут использовать одни и те же цифровые фрагменты моей музыки независимо?

Каждый художник старается предвидеть или даже поощрить контекст, в котором будет восприниматься его произведение, чтобы искусство приобрело смысл. Это не обязательно вопрос гипертрофированного эго или желание манипулировать, это простое желание иметь смысл работы.

Писатель вроде меня мог бы выбрать вариант публикации книги на бумаге не только потому, что на сегодня это единственный способ получить достойную оплату, но также и потому, что читатель тогда получит всю книгу целиком и может прочитать ее как единое целое.

Когда вы встречаете видеоклип, или фотографию, или выдержку из текста, которую опубликовали в манере веб 2.0, вы практически никогда не можете знать их истории или места, в которой они осмысленно воспринимались анонимным человеком, оставившим их в сети. Песня могла быть нежной, или храброй, или искупляющей в контексте, но эти качества обычно теряются.

Даже если видео песни посмотреть миллион раз, оно станет просто еще одной точкой в огромном выбросе подобных мелодий, если лишить ее мотивирующего контекста. Численная популярность не коррелирует с интенсивностью общения в облаке.

В размытой толпе анонимов люди делают мэшапы записей моей музыки, а затем, когда я представляю свою музыку сам, контекст становится таким, что мое представление попадает в статистическое распределение других представлений. Это больше не выражение моей жизни.

В подобных обстоятельствах абсурдно думать, что существует какая-то связь между мной и мэшаперами или теми, кто воспринимает мэшапы. Эмпатия, то есть связь, замещается статистикой коллективного.

Глава 11 Все приветствуют оболочку

Критикуются плоские глобальные сети как неподходящие среды общения для научных или технических сообществ. Человеческое мышление и естественную эволюцию лучше всего отражает иерархическая инкапсуляция.

Как природа задает вопросы

Есть некоторые основополагающие принципы, далеко выходящие за рамки культуры и искусства. Разукрупняя любую информационную структуру на слишком мелкие части, вы рискуете потерять связи этих частей с их локальными контекстами, то есть то, как они ощущались людьми, создавшими эти части, что делает саму структуру бессмысленной. Например, те ошибки, которые привели к отупению некоторых недавних цифровых культур, оказались бы разрушительными, будь они совершены в области науки. И тем не менее есть некоторое движение именно в этом направлении.

Есть даже тенденция пытаться думать о природе как о коллективном разуме, которым она не является. Так, природа не может максимально выразить значение генов без существования видов.

Для каждого вида существует локальная система, в рамках которой испытывается творчество. Если бы вся жизнь существовала в недифференцированном глобальном пузыре, эволюции почти не было бы, так как эволюция не смогла бы задавать внятных дифференцированных вопросов.

Научная конференция в стиле «Википедии»

Иллюзии коллективного разума пока еще не так сильно повлияли на науку, как на музыку, но существует естественная область пересечения Кремниевой долины и научных сообществ, поэтому наука не осталась вовсе незатронутой.

Есть два основных вида кибернетического тотализма. В одном предполагается, что само вычислительное облако станет разумным до сверхчеловеческой степени, а в другом — что толпа людей, соединенная с облаком анонимными, фрагментарными контактами, превращается в ту сверхчеловеческую сущность, которая умнеет. На практике эти две идеи становятся похожи.

Пока в научном сообществе больше внимания заслужил второй подход, подход «Вики». Например, Sci Foo — экспериментальная ежегодная конференция в формате «Вики», куда можно попасть только по приглашению, — проходит в штаб-квартире Google, в Маунтин Вью, Калифорния. На ней практически нет заранее подготовленной повестки дня. Вместо этого в самом начале есть момент, когда толпа ученых спешит к пустым календарям величиной с постер, чтобы зарезервировать комнаты и время для разговоров о том, что первым придет в голову.