Вы, разумеется, шуьтье, мистер Фейнман

- Да, - заявил де Гоффман, - это тот же самый, который пытался проникнуть в здание «Омега»!

Всю войну и даже после нее по Лос-Аламосу то и дело расползался один и тот же слух: «Кто-то попытался проникнуть в здание “Омега”!». Видите ли, во время войны в этом здании производились необходимые для создания бомбы эксперименты, в ходе которых накапливалось количество делящегося вещества, достаточное для того, чтобы вот-вот началась цепная реакция. Экспериментаторы роняли кусочек вещества так, чтобы он пролетал вблизи от другого, на миг возникала реакция, а они измеряли количество возникавших при этом нейтронов. Контакт двух масс вещества был очень недолгим, поэтому развиться до настоящего взрыва реакция не успевала. Тем не менее, она возникала, и это позволяло утверждать, что все задумано правильно, что масса вещества выбрана верно и все происходит согласно прогнозам - очень рискованные эксперименты!

Естественно, их проводили не посреди Лос-Аламоса, а в нескольких милях от него, в окруженном месами изолированном каньоне. Там и стояло здание «Омега» - с собственной оградой и сторожевыми вышками. Посреди ночи, в самый тихий ее час, какой-то кролик выскакивал из кустов, налетал на изгородь и поднимал изрядный шум. Охранник открывал пальбу. Прибегал его командир, лейтенант. Ну, не мог же охранник сказать ему, что дело всего-навсего в кролике. Ясное дело, не мог. «Кто-то пытался проникнуть в здание “Омега”, я его отпугнул”.

В общем, де Гоффман был бледен, дрожал, ему и в голову не приходило, что логика его хромает: тот, кто пытался проникнуть в здание «Омега», навряд ли мог быть тем, кто находится в этот миг где-то тут, рядом с ним.

Он спросил у меня, что ему теперь делать.

- Что же, посмотри, не исчезли ли какие-нибудь бумаги.

- Да вроде бы нет, - сказал он, - я никаких пропаж не замечаю.

Я пытался как-то подвести его к сейфу, из которого забрал понадобившийся мне документ:

- Э-э, ладно, однако, если все комбинации одинаковы, возможно, он утащил что-то из другого сейфа.

- Точно! - сказал де Гоффман, выбежал в свой кабинет, открыл первый сейф и увидел мою вторую записку: «Этот взломать было не труднее, чем тот - Умный Малый».

К этому времени ему уже было без разницы - «Умный Малый» или «Тот Же Самый»: он твердо уверовал в то, что имеет дело с человеком, который пытался пролезть в здание «Омега». Так что уговорить его открыть сейф, в котором лежала моя первая записка, оказалось особенно трудно, - не помню уж, как я с этим справился.

Де Гоффман начал открывать его, а я ретировался в коридор, опасаясь, что он, поняв, кто все это подстроил, захочет перерезать мне горло!

И точно, де Гоффман погнался за мной по коридору, но, правда, не со злыми намерениями - ему хотелось обнять меня, такое великое облегчение он испытал, уяснив, что никакой ужасной вины по части утраты атомных секретов на нем нет, а случившееся - всего лишь мой розыгрыш.

Спустя несколько дней он обратился ко мне с просьбой - ему понадобилось что-то, хранившееся в сейфе Дональда Керста, а Керст уехал в Иллинойс и связаться с ним не удалось:

- Если ты вскрыл все мои сейфы с помощью психологического метода, - сказал де Гоффман (я объяснил ему, как это было сделано), - может, тебе удастся открыть таким же манером и сейф Керста.

К этому времени рассказ о проделанном мной фокусе получил довольно широкое распространение, и потому, чтобы понаблюдать за фантастическим представлением - Фейнман экспромтом вскрывает сейф Керста - собралось немалое число людей. На сей раз никакой нужды в уединении у меня не было. Последних двух чисел комбинации Керста я не знал, а для применения психологического метода мне как раз и требовались те, кто хорошо с ним знаком.

Мы направились в кабинет Керста, я осмотрел там письменные столы, однако ничего связанного с комбинацией в них не обнаружил. И поинтересовался у пришедших со мной:

- Какого рода комбинацию мог бы использовать Керст - математическую константу?

- О нет! - ответил де Гоффман. - Керст выбрал бы что-нибудь совсем простое.

Я опробовал 10-20-30, 20-40-60, 60-40-20, 30-20-10. Ничего.

Тогда я спросил:

- Как по-вашему, мог он использовать дату?

- Да! - ответили мне. - Он как раз из тех, кто выбрал бы дату.

Мы перепробовали различные даты: 8-6-45[5], день, когда взорвалась бомба; 86-19-45; такую дату, этакую; дату начала проекта. Ни одна не сработала.

К этому времени большинство любопытствующих уже ушло. Им не хватило терпения наблюдать за тем, как я вожусь с сейфом, а для того, чтобы решить подобную задачу, как раз терпение и необходимо.