Вы сотворили нас

Но об одном аспекте этих многогранных проблем мы все-таки чуть-чуть поговорим. Любопытная деталь: Саймак даже в любой борьбе со злом всегда стремится не к компромиссу — нет! — но к тому, чтобы избежать открытой конфронтации. Нет в его душе места тезису «кто не с нами, тот против нас!» или «если враг не сдается — его уничтожают». Наоборот, если борьбы можно избежать — ее нужно избежать. Независимо от того, есть у тебя шансы одержать в этой борьбе победу или ты заведомо обречен на поражение. То есть конфронтация одинаково нежелательна как с позиции слабости, так и с позиции силы. Эта особенность заметно выделяла Саймака из среды его собратьев, многие из которых чрезмерно увлеклись поэтикой галактических империй, звездных битв и тех мечей, бластеров и прочих орудий, что от веку считались все-таки последним доводом королей. Не хочу тем самым ни в кого из них бросать камня: в такое уж время мы с вами живем. Не знаю, станут ли первые последними в царствии небесном, но в земных делах последний довод частенько становится в наши дни первым, а то и вообще единственным…

Но для Саймака — никогда. Я отнюдь не утверждаю при этом, что герои его — бесхребетные непротивленцы. Нет, в полном соответствии с практикой жизни и традицией жанра они могут и в драку ввязаться, и пострелять, когда надо. Но только — в том случае, когда нет альтернативы. Но только — если против этого не восстанет руководящий их действиями нравственный закон. В свое время Иммануил Кант удивлялся звездам над нами и нравственному закону внутри нас — в своих книгах Саймак свел звезды и нравственный закон воедино. И не случайно в романе, «Вы сотворили нас!» две главы посвящены Геттисбергской битве. Может быть, не самая важная в отношении военно-стратегическом; возможно, не самая даже кровавая (под Фредериксбергом полегло не меньше, если не больше); но стала она символом тщеты братоубийства. И Саймак преисполнен протеста против этой тщеты.

Очень часто избежать конфронтации означает для его героев — уйти. Как уводит на некую «райскую» планету своих собратьев-«парапсихов» Шепард Блэйн. Причем — нельзя упускать этого из виду — это не бегство; не отступление даже. Это шаг вперед. Следующий — или один из следующих — после рейса, «Мейфлауэра». Новый караван, отправляющийся по новому Великому Западному Пути.