Вы сотворили нас

Он попыхивал трубкой, и Саттон с любопытством наблюдал за тем, как он курит. Окутанная клубами дыма борода его, казалось, давным-давно должна была бы сгореть синим пламенем.

— И вчера — ни хрена, — сообщил старик. (…) — Хлебни, — сказал он, не поворачивая головы. Взял кувшин, протер горлышко грязной рукой.

Саттон, потрясенный до глубины души таким отношением к гигиене, чуть не расхохотался, но сдержался и принял кувшин из рук старика.

У жидкости был вкус желчи, и от нее драло горло, как наждаком. Саттон отодвинул кувшин и с минуту сидел, тяжело дыша, широко открыв рот, надеясь, что воздух охладит пылающее нутро.

Старик взял у него кувшин, Саттон утер текшие по щекам слезы.

— Выдержка, жаль, слабовата, — посетовал старик. — Не было времени дожидаться, пока поспеет.

Он тоже хлебнул прилично, вытер рот тыльной стороной ладони и, смачно крякнув, выдохнул… Пролетавший мимо шмель свалился замертво. Старик поддел шмеля ногой.

— Хиляк, — презрительно отметил он».

Я с удовольствием привел бы здесь всю главу, так сочно и смачно она написана, но это — увы! — невозможно. Или не цитировал бы вовсе — если бы роман вошел в состав этого двухтомника. Но сделать этого мне — вновь увы! — не удалось. Хотя даже из приведенного отрывка встает колоритная фигура.

Но почему я так уверен, что старик — это автопортрет?

Очень просто. Дальше, по ходу разговора, старик поминает Саттону: «Я даже написал рассказ про это, ей-Богу, хочешь — верь, хочешь — нет. Но, правда, не очень хорошо вышло…» А в конце неторопливой беседы приглашает Саттона: «Может, еще когда забредешь. Поболтаем. Звать меня Клифф, а теперь все величают старым Клиффом. Так и спроси, где старого Клиффа найти. Всякий скажет».

Есть в этом портрете чуточку шаржа, той иронии, которой мы так часто сдабриваем из предосторожности мечту, рассказывая кому-нибудь о ней, как бы делая тем самым прививку себе и мечте против чужой насмешки.

И все же — именно таким мечтал увидеть себя в старости Клиффорд Доналд Саймак. Он вообще сызмальства много думал о старости, не боялся ее, даже любил, наделяя самых дорогих его сердцу героев двумя взаимосвязанными в его представлении чертами — старостью и мудростью.

И хотя точь-в-точь таким он не стал — все равно, я всегда буду представлять себе Саймака «старым Клиффом».

Может быть, таким представите себе, запомните и полюбите его вы.

Андрей БАЛАБУХА