Вы станете моей смертью

Я с трудом подавляю желание закатить глаза. Айви считает, что все всегда обращают внимание на такие мелочи.

– А ты к ней на уроки ходишь?

Айви качает головой.

– Я с девятого класса не беру факультативов. Совсем нет времени, все пытаюсь угнаться за… – Она запинается и успевает поправиться: – За школьной программой. – Не сомневаюсь, что она хотела сказать «за Дэниелом». Он с блеском сдал какие-то мудреные экзамены для одаренных, когда мы с Айви еще дружили. После этого она и взялась за учебу по полной. Будто пыталась уравняться с ним в какой-то придуманной ею игре. – А ты?

– А? – Я задумался и пропустил вопрос мимо ушей.

– Ты ходишь на уроки мисс Джемисон?

– Нет. – Ни за что не расскажу ей о той истории. – А Отем ходила, ей даже нравилось. Говорит, мисс Джемисон всегда умела вдохновить.

Айви скрещивает руки на груди и смотрит за стол, где сидит Кэл.

– Ну да, вон как вдохновляет, – произносит она мрачно.

– Думаешь, родители Кэла в курсе? – спрашиваю я.

– Смеешься? Да они с ума сойдут. Особенно Уэс.

– Почему именно он? – Насколько я помню, Генри всегда был гораздо строже.

– Потому что он декан Карлтонского колледжа… Алло? – Айви машет рукой перед моим лицом. – Ты новости вообще смотришь?

– Ты же знаешь, что нет.

– В Карлтонском колледже недавно уволили одного профессора – за то, что он спал со студенткой. Шумиха была о-го-го, Уэс несколько раз давал интервью. Если кто-то узнает, что его сын мутит с училкой, все решат, что он лицемер. Или совершенно равнодушный папаша, который даже не в курсе всего этого. Оба варианта для декана колледжа так себе.

– Теперь ясно, чего он так задергался, – говорю я.

Айви покусывает губу.

– Он сказал, в студии ее не было, так? – Я киваю. – А еще он говорил, что она всегда приходит туда по вторникам. Она блондинка, и она знает Бони. Сразу три страйка. А бонусом четвертый. – И она указывает рукой на столик Кэла. – Хорошо, что мы за ним проследили. Ясно, что он не может мыслить разумно, когда дело касается этой женщины, так что точно не станет задавать ей нужных вопросов.

– Хочешь пересесть поближе? Подслушать?

– Можно попробовать. Даже нужно. Но у меня есть еще одна идейка…

«ЮТЬЮБ»-КАНАЛ «КАРЛТОН ГОВОРИТ»

Ишаан и Зак машут в камеру телефона, сидя, видимо, на передних сиденьях в машине.

ЗАК. Привет, с вами Зак Абрамс и Ишаан Миттал! Прямое включение (оглядывается по сторонам) из машины Ишаана. И тут, врать не стану, могло бы быть и почище.

ИШААН. Так ты сам захотел сниматься здесь! Я предлагал «Пиццерию Анджело».

ЗАК. Там слишком шумно. Итак, мы улизнули с обеда, чтобы снять для вас специальный выпуск передачи «Карлтон говорит» о том, что сегодня на устах у всей школы: неожиданная смерть нашего одноклассника, ученика выпускного класса Брайана Бони Махони. В новостях пока не приводят подробностей, но, кажется, Бони умер в заброшенном здании в Бостоне.

ИШААН. И не просто умер. Его убила какая-то блондинка.

ЗАК (глядя на Ишаана). Ты опережаешь события. Это еще неизвестно наверняка. (Снова смотрит в камеру.) Так вот, вчера Бони был избран президентом выпускного класса, и сегодня в десять утра он должен был произнести благодарственную речь. Мы все сидели в зале и ждали его. (Драматическая пауза.) Но Бони так и не пришел.

ИШААН (наклоняясь к камере). Знаете, кто еще не пришел?

ЗАК. Не сейчас.

ИШААН (громко). Правильно! Одна блондинка! Та самая, которая ему проиграла.

ЗАК. Ишаан, вечно ты портишь мои вступления!

ИШААН. Хватит тянуть резину. Ну что, странно, да? Айви Стерлинг-Шепард, которая еще ни разу не пропускала школу, не пришла именно в тот день, когда парень, который ее унизил, погиб. И никто ничего о ней не знает. Ни ее брат, ни лучшие друзья…

ЗАК. Вряд ли нам стоит называть кого-то лично. Разумеется, это все только домыслы и…

ИШААН. И все же она из тех, кто однажды не выдерживает и взрывается. Это ведь сразу видно, да?

ЗАК (после паузы). Ну да, сложно не заметить.

Глава 9

Кэл

Не знаю, зачем я взял ее за руку, учитывая обстоятельства. Наверное, просто по привычке, хотя мы встречаемся вне школы всего несколько недель, а еще из-за невыносимого желания, чтобы меня кто-то утешил.

Так или иначе, ей это не понравилось, так что теперь я чувствую себя еще хуже.

– Прости, – говорю я, вертя в руках порванную обертку от ее соломинки.

Она пьет что-то розовое и холодное и, делая глоток, бросает мне полуулыбку.

– Ничего. Просто тут слишком людно, понимаешь?

Я понимаю. И представляю, как это выглядит.