Вы все жжете! Часть 2

Только сейчас я заметила, что на нас с Шарлем обратили внимание слишком многие. Даже инор Кормье, преподаватель, устраивавший дуэль между Шарлем и Антуаном, о чем-то горячо говорил ректору, совершенно неприлично указывая вытянутой рукой на нас. Зато Фурнье выглядел необычайно довольным. Я сначала не сообразила почему, пока не вспомнила, что сейчас танцую с одним из его любимчиков, а сама проявила способности к прорицанию. Ректор наверняка уже настроил планов по появлению новой прорицательской династии. Только мечтает он совершенно напрасно, не подозревая, что на пути к воплощению его мечты стоят обещание королевской семьи и нежелание Совета магов поступаться правами.

Легкое изменение магического фона сигнализировало, что Шарль поставил полог молчания. Односторонний полог: к нам звуки доносились почти в точности, как раньше, лишь чуть глуше, нас же не должен был слышать никто. Не успела я спросить, зачем он это сделал, как мажонок наклонился и волнующим шепотом, от которого у меня почти наверняка встали дыбом все выбившиеся из прически волоски, поинтересовался:

— Что там выяснили с Королевским Сердцем? Имела отношение к его отключению принцесса Валери?

Со стороны наверняка казалось, что он мне признается в любви: вон как восторженно распахнулись глаза у Люсиль. Честно говоря, до меня самой не сразу дошел смысл вопроса, пришлось напоминать себе, что я сейчас танцую не ради удовольствия, а ради дела. И если удастся совместить месть с расследованием, будет просто прекрасно. Но что можно рассказать, а что нет? Впрочем, ничего интересного Шарль от меня все равно не узнает.

— Дедушка не нашел в бумагах своей мамы упоминания об этом артефакте.

— Я так и думал.

— Почему? — удивилась я. — Ведь Франциск был уверен, что его дочь приложила руку к отключению Королевского Сердца.

Шарль молчал и загадочно улыбался. Улыбался не только он: мечтательно — Люсиль, счастливо — ректор, криво — Антуан. Вивиана же хранила невозмутимость, притворялась, что ничего особенного не происходит. Спроси ее, наверняка выдала бы без запинки, что все идет по плану, по которому семья Альвендуа улучшает отношения с простолюдинами. И посмотрела бы на собеседника так, что у того отпало бы всякие желания задавать вопросы. Или так, что появилось бы желание задавать вопросы совсем другие. В зависимости от того, кем оказался бы собеседник, разумеется.

— Шарль, так все-таки почему? — повторила я.

— Она не могла не понимать серьезности последствий. Если бы она собиралась оспаривать законность наследования трона сыном мачехи, она бы это сделала. Я думаю, она даже не подозревала о том, что Сердце перестало работать как надо — часть функций же сохранились до сих пор.

— Какие?

— По охране замка, например. Поэтому нам так легко удалось пробраться внутрь — охранная часть посчитала нас имеющими право на посещение.

— Ладно нас, но Франциска? — не согласилась я. — Он же призрак.

— Призрак последнего правящего Лиденинга. Артефакт до сих пор настроен под него. По-хорошему, вам бы надо было просить аудиенцию у Филиппа Второго и пробовать настроить под монарха нынешнего. Но…

— Но что?

— После настройки я не дал бы за вашу жизнь даже сломанного гусиного пера, — честно ответил Шарль. — Ни за твою, ни за жизнь лорда де Кибо. Его Величество весьма жестоко расправляется с теми, кого считает угрозой собственному правлению. Думаю, сейчас вас спасает только то, что никто не сможет предсказать, как поведет себя Сердце, если не останется никого из Лиденингов.

В его словах прозвучал явный намек на смерть моего отца. Настоящего отца, а не то жалкое подобие в лице инора Бовьена, благополучно забывшего ко мне дорогу. И слава Богине, что забывшего.

— А принц Филипп?

— А принц Филипп практически не имеет влияния, так что рассчитывать на его защиту не стоит.

— То есть тебе на нас наплевать? — возмутилась я, больше не притворяясь, что не в курсе его высокого положения.

— При чем тут я? — деланно удивился он.

— Если ты догадался, почему мы с дедушкой видим Франциска, то и мы поняли, почему вы видите его, Ваше Высочество. Вы и ваш отец, Его Величество Филипп Второй, — ехидно ответила я, предвкушая смущение собеседника.

Шарль неожиданно захохотал. Он даже пытался сдерживаться, от чего подергивался, как перед неотвратимо наступающим припадком. Почувствовала я себя совершеннейшей дурой. Почему-то показалось, что этот смех вовсе не от восхищения моей догадливостью. Но ведь так решил не только дедушка, Франциск с ним согласился. Шарль продолжал смеяться, я же начала беспокоиться. Если он не принц, тогда опасность от Антуана куда сильней, причем Буле противопоставить Альвендуа совершенно нечего. Но Шарль Франциска почему-то видит, в то время как больше призрака не видит почти никто.

— Что смешного я сказала? Не будешь же ты утверждать, что мои выводы неправильны?

— Буду. Нет, определенная логика в них есть, и все же они неправильные.

Шарль резко крутанул меня так, что я почти взлетела и испуганно ойкнула, приземлившись.

— Ну что? Мы достаточно заставили понервничать Альвендуа? — неожиданно спросил он.