Вы замужем за психопатом? (сборник)

Я говорю ему «спасибо», но он уже вновь погружен в изучение раздела «Мой дом». Я скольжу в своих носках по бежевому кафельному полу и опускаю палец в кофе. Он горячий. Я слизываю с указательного пальца пузырик из молочной пены, усаживаюсь поудобнее, и в памяти встает моя самая первая встреча с Луи. До чего же это было давно и как все это было странно! Моя мама задумала отпраздновать уход на пенсию отца, и я приехала к ним среди полудня, чтобы помочь приготовить еду, выбрать музыку и расставить мебель в гостиной таким образом, чтобы гостям было не тесно. Я пыталась придвинуть к стене массивный трехместный диван, как в этот момент на пороге появился Луи. На нем тогда были защитного цвета штаны, вылинявшая розовая майка «Вюарнет», на голове – кепка «Сико». «Тебе помочь?» – сразу спросил он и, не дав мне очухаться, одним махом переставил диван к окну. Я слегка разволновалась и стала затирать кончиком тапочка один из четырех кружков на ковре, образовавшихся от ножек дивана. Это был темно-зеленый ковер, который мои родители привезли из поездки по Египту. «Это ты ремонтируешь кухню в квартире на втором этаже?» – спросила его я. «Я. Я пришел узнать, можно ли на несколько минут перекрыть воду». Вкрадчивым голосом, который возникал у нее лишь в особо ответственные моменты, мама мне уже до этого замолвила словечко: «У меня тут новый рабочий. Очень приятный парень и работает хорошо. Это сын Нормана, того самого Нормана Дюпюи, который преподавал в колледже вместе с папой». Поняв, что след с египетского ковра уже не стереть, я лишь пожала плечами: «Мне кажется, это уже въелось. Меня зовут Карина». Он протянул мне руку «Луи. Очень приятно». В этот момент в гостиной появилась моя мама, в руках у нее был диск с популярными песнями Шарля Азнавура. «Надо бы поставить «Богему», – сказала она. – А еще, Кариночка, мне очень понравился твой мусс из лосося, у него такой необычный вкус». Мне стало приятно от ее слов. «Это благодаря хрену, мамочка». Рискуя предстать дурой, я все же была рада, что Луи оказался в курсе моих кулинарных талантов. Мама поправила цветы в вазе, стоявшей на пианино. «Пожалуйста, Луи, можешь отключить воду минут на двадцать».

Потом она стала уговаривать Луи принять участие в нашем празднике, напомнив при этом, что среди гостей будет и его отец. Луи вернулся к семи часам с бутылками «бордо» и ледяного сидра, он был одет в черные джинсы и белую рубашку со стоячим воротничком нараспашку, и все это возымело должный эффект. Все гости, даже те, которым было за шестьдесят, сразу решили, что им самое время ремонтировать кухню. В уголке гостиной мы с Луи говорили о кино, путешествиях и музыкальных группах. «Проводить тебя?» – предложил он мне, когда стрелки часов перевалили за полночь. «Давай».

«Но как же давно это было!» – думала я. Я отвинчиваю крышку от баночки клубничного варенья и запускаю в нее ножик, чтобы намазать содержимое на круассан. Я откусываю, но аппетита нет как нет. Луи теперь читает первый раздел газеты «Ла Пресс». И так это и будет продолжаться? Я наблюдаю за ним, крошу круассан на салфетку. Когда я убираю варенье в холодильник, я замечаю все тот же микропакет молока и меня охватывает уныние. Я спрашиваю:

– Почему тебе бы не покупать молоко литрами вместо этих лилипутских упаковок?

– Что? – не поднимая головы отвечает Луи. – Но я-то вообще не пью молока.

Мои пальцы испачканы жирным круассаном. Я споласкиваю руки теплой водой над раковиной, затем вытираю их кухонным полотенцем.

– Да нет. Это ты просто таким образом самоутверждаешься. Ты отказываешься оставить свое имя в моей медицинской карточке, ты хочешь, чтобы в будние дни следа моего не было в твоем холодильнике. Но это же оскорбительно!

В этот момент Луи морщится так, как будто ему дали понюхать гнилой фрукт. Он встает, толкает перед собой стул, хватает пустую чашку и поднимает ее до уровня моей головы. Я говорю:

– Мне хотелось бы узнать о твоих планах и что у нас впереди.

– У меня сегодня выходной. Слушай, не начинай, а?

Он наливает себе кофе. Я стою около холодильника. Я смотрю на него, он же уставился на коричневую струйку, вытекающую в чашку, и от всего этого мне не по себе. Мы чужие друг другу люди, и каждый как будто под мутным колпаком.

– И все же скажи. А иначе меня многое не устраивает в наших отношениях.