Выбери меня

В Москве ее не отпустили. Саша подумала, что они побоялись потерять свой "эксклюзивный материал". Зато рядом появились еще три человека из этой же телекомпании. Ей подали пакет с пеленками для ребенка и завернутые в пищевую пленку бутерброды. Увидев, как Тимер жадно поглощает относительно нормальную еду, она мысленно поблагодарила репортера, который оказался не таким равнодушным, каким казался вначале.

Микроавтобус с логотипом телекомпании привез их к нужному дому. С трепетом в душе она подошла к подъезду и набрала на домофоне номер квартиры. Ей ответил скрипучий голос "Кто?". Саша голос не узнала, но ответила "Я", и дверь открылась. Поднявшись на лифте, полном людей из съемочной группы, она нажала кнопку звонка. Оператор приготовился снимать. Дверь открыла женщина в цветастом китайском халате в пол.

- Вы кто?! - изумленно произнесла она.

- Здравствуйте, - Саша приветливо улыбнулась, - я Александра Беликова, я тут живу… Ну, жила…

- Где вы тут живете?! - женщина увидела камеру и рассердилась, - это что за цирк?

- Это квартира Толмачевых? - Саша растерялась.

- Нет, - резко ответила женщина и начала рукой выталкивать Сашу в двери, - ходят тут, попрошайки… Понаехали… Цыган только нам не хватает… Уходите, а то я полицию вызову!

И она захлопнула дверь перед Сашиным носом.

Оператор выключил камеру и все уставились на Сашу.

- Я ничего не понимаю, - голос ее задрожал.

- А где ваш молодой человек работает? - из-за спины оператора выглянула девушка-помощница.

Группа снова села в автобус. Когда они подъехали к офису, Саше не хотелось идти. Что-то надломилось в ней, хотелось обнять детей и спрятаться куда-то. Почувствовав настроение матери, Ася начала капризничать, а потом и вовсе перешла на заливистый плач. Так они и вошли в здание. Два охранника, увидев женщину в длинном платье, да еще и с ребенком, бросились им наперерез. Люди вокруг любопытствующе смотрели, а Саша обшаривала глазами все вокруг, пытаясь увидеть Василия. Кое-как объяснив, что происходит, они выжидающе застыли. Один из охранников пошел к телефону, набрал номер и что-то произнес. Саша покачивала Асю, пытаясь успокоить ее, но девочка не замолкала. Тимер судорожно ухватился на вторую руку.

Вдруг из прозрачных дверей вылетел мужчина в темном костюме. Он оглядывался по сторонам. Увидев Сашу он замер, но тут же бросился, растолкал окруживших ее людей и обнял.

- Сашка… - голос его сорвался.

А она ничего не почувствовала. Даже радости. Он похудел. Очень. И выглядел уставшим. Наверно из-за трехдневной небритости. В огромное зеркало, висевшее в холле, Саша увидела как высокий мужчина обнимает смуглую женщину в длинном платье. И Саша осознала, что эта дочерна загорелая женщина - она. Камеры снимали, репортеры тыкали микрофонами, а она не могла говорить. Освободившись от объятий она протянула ошарашенному Василию ребенка.

- Это твоя дочь Ася, - усталым голосом произнесла она и рухнула на пол, прямо ему под ноги.

16

- Да что ж такое-то?! - термометр опять показывал тридцать восемь и девять. А врач все не ехал. Саша приподняла Тимера и поднесла к губам стакан с водой. Мальчик послушно отпил несколько глотков и откинулся на подушки. Прошло три месяца, как они вернулись.

Мальчик, выросший в жаркой стране, никак не мог адаптироваться к погоде и постоянно болел. Банальный вирус, который русские дети переносили на ногах, категорически отказываясь пить противовирусные и зашмыгивая на ходу сопли, каждый раз доводил Тимера до бронхита. Малыш надрывно кашлял, температурил и очень плохо восстанавливался.

Хлопнула дверь - Даня вернулся из школы. Саша положила влажное полотенце Тимеру на лоб, и, погладив мальчика по руке, вышла в прихожую. Кроссовки валялись посередине прихожей.

- Даня!

Сын вышел из комнаты с недовольным выражением лица. Школьную рубашку он уже снял, брюки были расстегнуты и болтались на бедрах.

- Сынок, ну сколько раз повторять? Убери обувь!

Даня, недовольно бормоча и придерживая спадающие брюки, наклонился, поднял кроссовки и бросил их в угол у двери.

- Как дела в школе?

- Нормально…

Он теперь на все говорил "нормально". Такое универсальное слово, обозначающее, что он не страдает так, как страдал до этого. В редкие просветления настроения Даня становился прежним, шутил и смеялся, но потом возвращался к обычному состоянию равнодушного покоя. Что происходило с Даней Саше рассказала плачущая от сочувствия к внуку мама. Когда они узнали о несчастье, у Дани случилась истерика. Он кричал, обвинял во всем Василия, неуклюже колотил кулаками замершего в своем горе мужчину. Но позже наотрез отказался уезжать с бабушкой и дедом, как его ни уговаривали. Из лучших побуждений они забрали с собой собаку. Квартиру пришлось продать, и они перебрались в однушку. И людям-то было тесно находиться в этом жилище, куда уж там еще и собаку. И он отчаянно скучал по мохнатому другу.