Выбирай

Подъезжаю к уже знакомой остановке, где стоит моя брюнеточка, и жду, пока, ругаясь на безалаберного друга, она изящно забирается в салон. В кремовом легком платье и босоножках на каблуках – она невероятная! Длинные, стройные ножки чертовски манят. Летящая, нежная, словно сама превратилась в то самое перо, наколотое на ее боку. Перо, которое я был бы не прочь увидеть.

Тихонько бурчу себе под нос проклятья, ощущая адский дискомфорт в узких брюках. Организм оживает и вполне логично реагирует на яркую картинку с того вечера, что всплывает в памяти. Ее нежная светлая кожа, по которой бегут мурашки от соприкосновений с иглой, красивый пресс и изящный чернильный рисунок. Каждую, мать его, ночь я вижу один и тот же сон!

– Глаза у меня выше, Гай, и тебе привет, – вырывает из сладких фантазий ехидный голосок подруги.

– Надо же, – ухмыляюсь, мысленно приказывая “дружку”, что готов выпрыгнуть из штанов, взять себя в руки. – Мои уроки хорошего тона прошли не зря! Ты научилась здороваться? – на секунду отвожу взгляд от дороги.

– Я даже могу сказать – я соскучилась.

– Правда? Нет, детка, это слишком много в один день. Выдавай мне, пожалуйста, свою любезность дозированно.

Слышу тихий смех и чувствую тычок в плечо. А у самого колет в груди от ее довольной моськи, незатейливой улыбки и мягкого взгляда, что сияет, словно само солнце. Девочка-лето.

– Дурачок, – закатывает глаза девушка, тяжело вздыхая. – Куда мы едем? Какой план у нас на первый летний вечер?

– Скоро увидишь, – подмигиваю и замолкаю, оставляя Кати строить всевозможные догадки.

* * *

– Парк? – удивленно выпаливает девушка, захлопывая дверь машины.

– Именно.

– С чего бы это?

– День защиты детей, первый день лета, почему нет?

– Если хотел покататься на каруселях, так и скажи, Макс, – смеется Кати, уже по привычке находя свой ладошкой мою ладонь и сцепляя пальцы. – Я не каталась на каруселях уже лет…

– Цать. Та же ерунда. Будем исправлять.

– А это не будет выглядеть странно? – тихонько шепчет спутница, поглядывая на прогуливающихся мимо людей так, словно боится поймать осуждающие взгляды и услышать шепотки за спиной.

За все время, что мы общаемся, я успел достаточно хорошо изучить Кати. И заметил, что кареглазая красотка живет с оглядкой на посторонних. Это проблема. В первую очередь с самооценкой, что странно для такой, как она. Кати идеальна во всем: красивая, сексуальная и далеко не дура. Строптивая, но при этом может быть нежной и ласковой, умело пользуясь женскими чарами. Знает, что мужчины плотоядными взглядами смотрят ей вслед, провожают, пуская слюни на ее миниатюрную фигурку. Знает, но словно не осознает этого. Боится показаться в глазах окружающих глупой и смешной. Это в корне неправильно! И сколько раз я пытался вытащить ее из того “кокона”, в который она себя загнала, но все время в ответ получал сопротивление и попытки меня усмирить. Вот только я считаю, что глупо жить так и быть таким, каким хотят тебя видеть другие. Екатерина, к сожалению, об этой простой истине забыла или намеренно поставила на ней крест. И скорей всего не без “помощи” своего мудака Ромки.

По жизни ты сам проходишь свой путь. Один. Без всех этих сотен и тысяч лиц, мелькающих ежедневно. Это антураж, масса – не более. Жить нужно в гармонии с внутренним миром и плевать на то, что других это может не устраивать. Для меня много лет “гармонией” были одноразовый секс, алкоголь и ночная жизнь. Полное отсутствие эмоциональных привязанностей и свобода. Пока, с появлением Кати, не случился дисбаланс. Жизнь требовала меняться, и я изменился. Теперь моя свобода давит, словно кандалы. И ей пора менять свои взгляды. Хватит уже цепляться за прошлое.

– А тебе правда есть разница, что все они думают?

– В общем-то нет… наверное, – пожимает худенькими плечиками и улыбается одними уголками губ девушка. – Но я буду чувствовать себя неловко. Все-таки мы не дети и не с детьми.

– Забей, – подмигиваю и веду девушку за собой к билетным кассам. – Если тебе так будет спокойней, сделаем вид, что я великовозрастное дитя.

– Для тебя нет ничего невозможного и неудобного, да, Гай? – расцветает заразительно яркая улыбка на подкрашенных сладкой помадой губах. Почему сладкой? Не знаю. Но не прочь бы попробовать.

– Почему я должен смущаться своих желаний, Кати? Если я хочу кататься на колесе обозрения со своей… – вовремя замолкаю, чуть не ляпнув “девушкой”, – подругой, почему я должен обращать внимания на косые взгляды? Меня абсолютно не интересует, что считают все эти люди. Они не знают меня, я не знаю их.

– Философия Гаевского?

– Философия счастливых людей. Если человек счастлив, он не будет завидовать и злословить. Он улыбнется и пойдет дальше своей дорогой. Если же нет…

– Значит, у него нет такого друга, как ты, – вздыхает девушка, покорно сдавшись мне на милость.

– Нет, детка, значит, это его проблемы. Не твои. Не мои. Его.

– Я поняла, о великий гуру психологии, – машет головой Кати, посмеиваясь, а мне льстит и даже очень этот сияющий взгляд, которым она сегодня смотрит на меня. Она прекрасна. И просто поразительно, что она этого не осознает.