Выбирая тебя

Я рассмеялась и хлопнула его по руке.

– Малыш, твое эго как стремительно разрастающийся сорняк, который скоро захватит весь сад, если я не буду с ним бороться.

Я рассчитывала, что это прозвучит как дружеское поддразнивание, но он положил вторую руку поверх моей, сжимая мои пальцы.

– Ауч, твое сердце такое же холодное, как и твои руки. – Он не сводил с меня своих блестящих и заманчивых глаз. – Но ты только что назвала меня «малышом», поэтому я тебя прощаю.

Я позволила ему слишком долго держать меня за руку. Я стояла слишком близко к нему, вдыхая исходящий от него запах кока-колы, разглядывая изгиб его шеи и полную нижнюю губу, пойманная в сети его обаяния. Вот черт. Я моргнула и отдернула руку. Что я делаю? Я резко развернулась к выстроенным в ряд шлемам, а мои глаза внезапно защипало от слез.

– Так какой из них мой?

Он наклонился ко мне и прошептал:

– Какой плавный переход к другой теме, – он взял в руки первый шлем. – Давай посмотрим, какой тебе подойдет.

Я быстро выдохнула и несколько раз моргнула, прежде чем снова повернуться к нему. Если Уайт что-то и заметил, то ничего не сказал. Вместо этого он помог мне натянуть шлем и щелкнул застежкой.

– Слишком свободный, – сказал он, подергав за ремешок. – Нужно чтобы он сидел плотнее. Безопасность важнее всего.

Я стянула шлем, и он рассмеялся.

– У тебя волосы торчат в разные стороны.

Мы одновременно потянулись к моей голове, и наши пальцы соприкоснулись. Уайт подошел совсем близко, зажимая меня между стойкой и своим телом. Очевидное нарушение правила номер два.

– Давай поправлю, – сказал он низким голосом, чтобы услышала только я.

Я должна была запротестовать и назвать все причины, по которым он не должен был этого делать, но моя рука безвольно опустилась вниз. Он положил руку мне на голову и пригладил мне волосы. Я вздрогнула и отвернулась. Его прикосновения не должны были вызывать во мне никаких чувств.

– Ну вот. Все снова идеально, – его голос звучал более хрипло, чем обычно. – Давай примерим еще один.

Он потянулся к следующему шлему на стойке, и моей щеки коснулось его теплое дыхание.

Я натянула шлем, приглушивший все звуки вокруг меня. Уайт застегнул ремешок и дернул за ту часть шлема, которая закрывала мой подбородок. Я полетела вперед, и мои руки схватились за его плечи. Закрыв глаза, я попыталась успокоить свое быстро забившееся сердце и острое чувство вины.

Он дернул еще раз и засмеялся, хлопнув ладонью по верхней части моего шлема.

– Отлично сидит.

Но я не могла присоединиться к его веселью. Это было нечестно. Со стороны мне показалось, что искра, только что промелькнувшая между нами, подействовала на него не так сильно, как на меня. Может, потому, что у него не было причины чувствовать себя виноватым.

Он взял пару кожаных перчаток.

– Последняя деталь.

Я протянула руки, и он натянул на меня перчатки, застегнув их на запястьях.

– Хотела спросить: почему на мне гораздо больше снаряжения, чем на тебе?

– Не беспокойся, я просто еще не все надел. А ты не сядешь на мой байк, пока я не буду убежден, что ты полностью защищена. Обычно я не приглашаю людей покататься со мной, поэтому я хочу быть уверенным, что ты слезешь с мотоцикла в том же состоянии, в котором на него села.

Эта ревностная опека, звучавшая в его голосе, затуманила мой разум, и я не смогла найти слов, чтобы ему ответить. К счастью, он развернулся, помахал Лу и направился к двери. Я шла за ним на расстоянии, пытаясь справиться с застежкой на подбородке. Наконец, она поддалась, и я стянула шлем, жадно хватая ртом воздух. Мы с Уайтом были просто друзьями. Не более. Тогда почему мое сердце билось так, словно его только что несколько раз прокрутили в барабане стиральной машины?

Пока я собиралась с мыслями, Уайт уже забрался в кузов пикапа, спустил откидной борт и начал отстегивать свой байк.

Он быстро проверил мотоцикл, натянул шлем и перчатки, надел оставшееся снаряжение и перекинул ногу через сиденье. Сидя на своем байке, он выглядел уверенно и профессионально, как я себе и представляла. Очевидно, он знал, что делает, и чувствовал себя на своем месте. Он указал на небольшие деревянные трибуны, стоящие сбоку от пикапа.

– Подожди здесь, пока я сделаю несколько пробных кругов.

Я кивнула, и его мотоцикл словно ожил, такой громкий и мощный. Да уж, этот яростный зверь очень отличался от моей верной Салли.

Уайт повернул ключ зажигания, убрал ногу с земли, и байк рванул вперед. Я подошла к трибунам и забралась на самый верх, пройдя мимо детей того же возраста, что и моя сестра. На них были костюмы, похожие на форму Уайта, но они уже сняли свои шлемы, и неспешно пили газировку из алюминиевых банок.

Я встала и прикрыла лицо от солнца, наблюдая, как Уайт носится по трассе. Он ловко наклонялся на крутых поворотах и подпрыгивал в воздух на грязевых насыпях, а из-под тяжелых колес его мотоцикла поднимался песок. Со стороны он выглядел так, словно это было совсем просто.

В этот момент я услышала обрывок разговора детей, сидящих впереди меня.