Читаем Выбираю таран полностью

С утра до захода солнца — полеты, полеты. Под нами горящий Сталинград. Но мы знаем — среди руин, в подвалах, в землянках насмерть стоят пехотинцы. Мы, летчики, не отстаем от них — деремся до последнего патрона в воздухе. Самолетов становится в полку все меньше, пилотов — тоже… К началу октября в нашем 4-м полку оставалась совсем небольшая группа ветеранов и несколько новичков.

Каждый вечер по пути в общежитие Амет-Хан непременно делал один-два выстрела из пистолета в воздух и при этом восклицал: «За живых!» Мне давно разъяснили, что так заведено в полку с первых дней войны».

* * *

«Мессершмитты» почти непрерывно патрулировали небо над Сталинградом, противник имел большое количественное преимущество в самолетах. Но гитлеровцы даже временно не стали хозяевами в воздухе. Стоило нашим летчикам только вылететь солидной группой, как быстро очищалось родное небо от крестатых машин.

Немецкие летчики быстро научились узнавать наших асов — Амет-Хана, Степаненко, Рязанова, Лавриненкова… Как только они появлялись в составе группы, фашисты оттягивали воздушную карусель боя к своим базам и немедленно вызывали подкрепление. В люфтваффе гвардейский 9-й авиаполк называли «асовским».

Десятками исчисляли летчики эскадрильи Амет-Хана сбитые самолеты врага. Из штаба поступил запрос: «Сообщите о тактике действий, применяемой в бою…»

Ответ был краток: «Нового у нас в тактике нет. Где видим врага, там и бьем. Амет-Хан».

Но то была обычная шутка Амет-Хана. На самом деле он, признанный мастер точных ударов, серьезно отнесся к просьбе товарищей, и в марте 1943 года в армейской авиационной газете подробно раскрыл все секреты «асовского полка». Рассказал и об обычае ходить на врага всей группой в лоб — в психическую атаку, чтобы враг дрогнул! И об отработке боев на высоте: «Высота — ключ к победе. Тот, кто держится высоты, имеет возможность в любую минуту спикировать на вражеский самолет и, развив большую скорость при этом, сбить его… С высоты удобней вести обзор, наносить прицельный удар».

Надежно замкнув кольцо окружения немецко-фашистских войск в Сталинграде, советские армии продвинулись далеко на запад и юго-запад, образовав внешний фронт. На эту только что освобожденную территорию одним из первых перелетел 9-й авиаполк. Аэродром располагался на хуторе Зета, где недавно был фашистский аэродром. В оставшиеся от них земляные насыпи-капониры тут же поставили свои самолеты. А пригодными для жилья обнаружили всего три сохранившиеся хатки.

«Спать многим пришлось под самолетами, накрывшись брезентовым чехлом, пока не вырыли землянки, — продолжает воспоминания Владимир Лавриненков. — Зато настроение было приподнятым — один взгляд на карту способен был согреть даже в эту стужу любого — линия фронта пролегла уже вблизи Котельниково!

— Если будем так продвигаться вперед, — разглядывая карту, заметил Амет-Хан, — то успеем к курортному сезону в Алупку…

— Оно, может, и так, — откликается Женя Дранищев, любитель поспорить, подначить друзей, — но насчет курортного сезона в Алупке — сомнительно…

Амет-Хан порывисто оборачивается к Дранищеву. После холодной бессонной ночи лица у обоих серые, оба прячут носы в поднятые меховые воротники.

— Мне кажется, ты просто забыл, кто в данном районе хозяин неба! — задирается Амет-Хан.

— Ясно — кто! Девятый гвардейский, в котором служит доблестный сын Алупки Амет-Хан Султан!

— И не менее известный сын героического Ленинграда Евгений Дранищев! — не без ехидства уточняет Амет-Хан.

— Если рассмотреть вопрос глубже, — философствует Дранищев, — то можно установить, что я родился недалеко от солнечного Крыма, в не менее солнечном городе Шахты.

— Прекрасно! — воодушевляется Амет-Хан. — Значит, мы сначала побываем у тебя на родине, а потом у меня. Нас ждут два радостных праздника. Руку, друг!»

Но пока они еще в Котельникове, за тысячу верст и от города Шахты, и от Алупки. Авиаполку была поставлена задача перерезать воздушную дорогу, связывающую окруженную группировку Паулюса с внешним миром, то есть закрыть над «котлом» небо. Амет-Хан в те дни в одном бою сбивал по два тяжелых бомбардировщика за полет: однажды два Ю-52, в другой раз два Хе-111, впервые набитых не бомбами, а продуктами.

* * *

В марте 1943 года на аэродроме не раз звучал тревожный приказ летчикам, находившимся и на земле, и в воздухе: «Все — на Батайск! Все — на Ростов!» Потому что именно на станции Батайск близ Ростова сходились эшелоны с резервами, вооружением и горючим для нашего фронта, непрерывно поступавшие с железнодорожных линий Баку — Грозный — Ростов — Сталинград. Весной 1943 года немецкое командование бросило сюда почти столько же авиации, сколько в свое время на Сталинград. Немецкие бомбардировщики с аэродромов Крыма, Донбасса и даже Днепропетровска шли к Батайску.

В один из мартовских дней с юго-востока показалось около 70 немецких бомбардировщиков. Шли они группами по 10–15 самолетов на разных высотах — от 1500 до 3500 метров. Каждую группу бомбардировщиков сопровождали две-три пары истребителей.

Перейти на страницу:

Все книги серии Дело №...

Подлинная история «Майора Вихря»
Подлинная история «Майора Вихря»

Он вступил во Вторую мировую войну 1 сентября 1939 года и в первые дни войны сбил три «юнкерса». Он взорвал Овручский гебитскомиссариат в 1943-м и спас от разрушения Краков в 1945-м, за что дважды был представлен к званию Героя Советского Союза, но только в 2007 году был удостоен звания Героя России. В романе «Майор «Вихрь» писатель Юлиан Семёнов соединил блистательные результаты его работы с «военными приключениями» совершенно иного разведчика.Военный историк, писатель, журналист А. Ю. Бондаренко рассказывает о судьбе партизана, диверсанта, разведчика-нелегала Алексея Николаевича Ботяна, а также — о тех больших и грязных «политических играх», которые происходили в то самое время, когда казалось, что усилия всех стран и народов сосредоточены на том, чтобы сокрушить фашистский режим гитлеровской Германии.

Александр Юльевич Бондаренко

Биографии и Мемуары / Военное дело / Проза / Военная проза / Документальное

Похожие книги

Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное