Выбираю тебя

Я выхожу на улицу на ватных ногах и, с трудом передвигая их, дохожу до забора. Audi трогается с места и через считаные секунды скрывается за поворотом, а я еще долго стою, ожидая, пока холодный вечерний воздух вернет нормальный цвет раскрасневшимся щекам, а сердце перестанет бешено колотиться.

«У тебя есть мой номер».

Это, конечно, не прощение, но, возможно, это именно то, с чего я начну свой путь ему навстречу.

Глава 23

Бабушка встречает меня со слезами на глазах, Кирилл – с мрачной улыбкой, в которой мне чудится раскаяние. Неужели ему в самом деле стыдно? Но почему? Он же действовал так, как считал нужным. Он умолял меня, он заставил меня поверить, что так нужно.

– Александр не с тобой? – Бабушка смотрит мне за спину, но я отрицательно качаю головой и закрываю за собой входную дверь.

Странно слышать из ее уст его имя. Такое ощущение, что за те три дня, которые я отсутствовала дома, все изменилось настолько, что Ди Анджело стали нашими друзьями. Абсурд какой-то.

– Ну, иди же ко мне. – Бабушка распахивает свои объятия для меня, и я послушно делаю шаг ей навстречу. – И как только ты решилась на такое? Не представляешь, что я себе напридумывала.

– Извини, бабуль, я не хотела, чтобы ты волновалась, – шепчу я, вдыхая аромат ее духов, смешанный с запахом свежей выпечки. – Но тогда я все видела в другом свете. Мне нужна была эта передышка. Я сожалею, что получила ее ценой твоего спокойствия.

– Ты голодная, наверное? – Отстранившись, бабушка внимательно изучает мое лицо. – Похудела опять.

– Нет, я поела в самолете.

– Ну что там за еда в самолете? – беззлобно ворчит она. – А я твой любимый пирог с курицей испекла. Будешь?

– Ну если только кусочек, – соглашаюсь я, не желая обижать ее.

Во время этой сцены Кирилл стоит, опершись на дверной косяк в прихожей, но стоит бабушке выпустить меня из объятий, он как-то неловко тянется ко мне, но останавливается, не сделав этого финального движения. Поэтому его делаю я – крепко обнимаю брата, пряча лицо у него на груди, ощущая, как скованность постепенно уходит из его тела и он, расслабившись, наконец обнимает меня в ответ. Пусть подобное проявление чувств нам с ним совершенно несвойственно, но сейчас оно кажется мне единственно верным.

– Прости, – говорит Кирилл сдавленно.

Очевидно, он очень редко извиняется, а в разговоре со мной вообще делает это впервые. Но я не чувствую никакого злорадства или удовлетворения – заметно, что задержание сильно ударило по нему и он все еще отходит от того, как все для него обернулось.

– Не нужно. Все нормально. Я так рада, что ты дома. – Делаю попытку улыбнуться, чтобы подбодрить Кирилла. – Расскажи мне, как получилось, что тебя выпустили? Я думала, шансов на это нет.

– Я тоже так думал, – подтверждает брат. – Но Алекс смог договориться, чтобы меня отпустили под залог, пока идет следствие.

– Алекс договорился? – ошарашенно уточняю я. – Вы же ненавидите друг друга!

– Расскажи мне об этом! Кто знает, что у Ди Анджело на уме и почему он мне помог? – Брат пожимает плечами. – Когда он узнал, что ты исчезла, он едва меня не придушил. Но я точно знаю, что про залог он договорился, хотя сам он мне этого, разумеется, не говорил.

– Почему он это сделал? – шепчу я, вспоминая все обидные, презрительные слова, которые Алекс произносил в адрес брата.

– Может быть, из-за тебя? – предполагает Кирилл.

Подобное в моей голове не укладывается. Маловероятно, чтобы я была причиной. Есть что-то другое, только знать бы что.

– И что теперь будет?

– У меня хороший адвокат, – буднично говорит брат. – Будем надеяться, что в тюрьму я не сяду.

– Но факт финансовых махинаций был, верно? Это же никуда не денется?

– Меня подставили, Лиля, – с горячностью протестует он. – Сначала я думал, что это Ди Анджело, ты знаешь. Но, оказывается, есть и другие люди, которые жаждут нашего падения.

– О чем ты? – хмуро уточняю я.

– У отца, оказывается, было достаточно врагов, которые даже после его смерти не могут успокоиться.

– То есть ты уверен, что Александр ни при чем?

– Я не думаю, что он белый и пушистый, если ты об этом. И лучшими друзьями за три дня мы не стали, – парирует Кирилл с кривым смешком. – Но сейчас не он меня подставил – это я знаю точно. И, кажется, он всерьез о тебе тревожился.

– Он разозлился на меня, – произношу я, не в силах сдержать печальный вздох.

– На меня скорее, – нехотя признается он. – Он не дурак, понимает, что сама бы ты на такой побег не решилась.

– Вам с ним удалось поговорить?

– Если под разговором ты подразумеваешь то, что он схватил меня за грудки и прошипел в лицо, что если с тобой что-нибудь случится до того, как он тебя найдет, то он меня убьет, то да – мы поговорили.

– Неужели он так сказал?

– Я недооценил его особое отношение к тебе. Ты далеко пойдешь, сестричка.

Мне не нравится, каким тоном произносит это Кирилл и какой смысл вкладывает в эти слова, но я делаю вид, что не замечаю этого. Чересчур хрупкое между нами доверие, чтобы сейчас пытаться испытывать его на прочность.

– Какие у тебя теперь планы?