Выбитый генералитет

Доклад комбрига Дудина еще более усугубил наше положение. От предложенного ему командования он отказался, ссылаясь на свою неопытность для руководства действиями в столь большом городе, как Москва.

Подвойский и комвойск своего кандидата не имели. Как начальник дивизии, я должен был принять непосредственное руководство уличными боями. Принимая во внимание это, я заявил, что так как будут действовать главным образом полки вверенной мне дивизии, то долг требует от меня взять командование в свои руки. Это заявление было передано в Кремль. И в результате переговоров командование было поручено мне…

План действий. Вечером наш оперативный штаб был перенесен в здание штаба округа.

Наше положение было тяжелое: у нас не было налицо войск. Сведения о действиях левых эсеров были неполные и не отличались ясностью. Дозоры доносили, что строятся баррикады, перекапываются улицы, выставляются проволочные заграждения. Левоэсеровские отряды оттеснили большевистские войска за р. Яузу, и казалось, что они подготовляют штурм Кремля. Передавали также, что у левых эсеров образовалось свое правительство и составлено министерство.

Вечером обстановка сложилась весьма благоприятно для левых эсеров, и если бы они повели решительную атаку на Кремль, то его едва ли удалось бы удержать.

В этом последнем случае было решено перенести резиденцию правительства в артиллерийские казармы на Ходынке. Такая предусмотрительность была вполне уместна, так как у нас не было войск для контратаки. На боеготовность 9-го латышского полка, занимавшего Кремль, мы не возлагали особенно больших надежд. Для упорной обороны Кремля он едва ли был пригоден.

Был намечен такой план действий:

1) организовать разведку, чтобы к утру иметь точные сведения о действиях левых эсеров и сочувствующих им войсковых частей;

2) к утру оттеснить части левых эсеров к Трехсвятительскому переулку и заставить их перейти к обороне;

3) наступление начать утром 7 июля.

Вместе с тт. Подвойским и Данишевским в закрытом автомобиле мы объехали часть города, бывшую в наших руках. Наши войска еще не успели занять назначенные им места.

Положение в городе. Мятеж был налицо. Восставшие против власти большевиков имели в своем распоряжении вооруженную силу, которая уже добилась кое-какого успеха. Какие части города успели захватить левые эсеры, что делают различные контрреволюционные организации — на такие вопросы дать точный ответ было трудно.

Нам было известно, что во главе восстания стояли Александрович и Прошьян, которые хорошо знали настроение и расположение частей Московского гарнизона. Вечером Прошьян в сопровождении отряда преданных ему войск захватил центральную телеграфную станцию, и левые эсеры стали рассылать свои воззвания по другим городам, призывая к свержению власти большевиков и объявлению войны Германии. В захваченных типографиях изготовлялись прокламации к населению Москвы и к солдатам, в которых объявлялось, что левые эсеры стоят за советскую войну с Германией, за уничтожение Брест-Литовского договора.

Из состава 9-го латышского стрелкового полка были высланы две роты на центральную телеграфную станцию, чтобы очистить здание от левых эсеров. Но названные роты действовали крайне неискусно, были захвачены в плен, обезоружены и отведены в Трехсвятительский переулок; часть солдат была оставлена заложниками, а остальные отпущены в Кремль.

Покровские казармы вследствие измены полка Венг-линского тоже оказались в руках восставших.

Движение публики в городе прекратилось. На улицах были лишь войска.

Свидание с тов. Лениным. В первом часу тов. Данишев-ский передал, что тов. Ленин вызывает меня в Кремль…

В довольно обширном помещении, в котором я очутился, было почти темно, где-то в углу горела небольшая электрическая лампочка, окна были занавешены. Обстановка напоминала мне прифронтовую полосу на театре военных действий. Войдя в зал, я остановился шагах в пяти от дверей.

Через несколько минут дверь на противоположной стороне зала отворилась и вошел тов. Ленин. Он подошел ко мне быстрыми шагами и спросил вполголоса:

— Товарищ, выдержим до утра?

Задав этот вопрос, Ленин продолжал смотреть на меня в упор.

Я понял, что Ленин ждал от меня ответа категорического и что всякий другой разговор был бы излишним. Но дать ответ на такой вопрос, какой поставил мне Ленин, я не был готов.

Под упорным взглядом Ильича я сформулировал ответ, который сводился к следующему: обстановка еще не выяснена, положение в городе осложняется, атаки в 4 часа 7 июля быть не может, так как наши войска не могут быть собраны, а потому прошу тов. Ленина дать мне два часа времени, в течение которого объеду город, соберу нужные сведения и в 2 часа 7 июля дам совершенно точный ответ на поставленный им вопрос. С этим тов. Ленин согласился и, сказав: «Я вас буду ждать», — ушел таким же быстрым шагом, как вошел.

О настроении рабочей массы сведений мне собрать не удалось.