Выбитый генералитет

Батальон капитана Кузнецова внезапным ударом выбил немцев с высоты, отбросил их от Дона. К утру 21 августа подразделения гвардейцев — в прошлом воздушных десантников — спешно стали оборудовать оборонительные позиции в уверенности, что противник не замедлит с атакой.

Взвод младшего лейтенанта Кочеткова занял позицию вблизи дороги. Три отделения по пять человек, с офицером шестнадцать. Еще во взводе два ручных пулемета, одна бронебойка — длинноствольное противотанковое ружье — и бутылки с зажигательной смесью, чтобы поджигать танки, если они приблизятся вплотную.

Гвардейцы не сумели надежно закрепиться, на них обрушился артналет. Звенящие разрывы снарядов, надсадное кряканье мин, хищный посвист осколков и пуль, крики команд — все смешалось в оглушительный хаос звуков. Вдавливая тело в землю, гвардейцы лежали в томительном ожидании атаки.

И она наступила. В напряженной тишине послышался отдаленный рокот танков, потом треск автоматов гитлеровской цепи.

И начался бой. Он продолжался двое суток. Полег весь взвод Кочеткова, сам командир батальона был смертельно ранен. На позиции гвардейцев и вблизи нее дымились шесть порыжевших от огня немецких танков. Но высота оставалась в наших руках…

Листаю архивные документы. От них исходи? особый запах, запах времени. На пожелтевшей бумаге выцветшие строчки: «Полк под командованием И. И. Влажевича на рассвете 21.8.1942 г. в ожесточенном бою сумел отбросить численно превосходящего противника, поддержанного большим количеством танков. Товарищ Блажевич своим личным примером и храбростью воодушевлял бойпов и командиров на выполнение поставленной задачи…»

По представлению командующего Донским фронтом К. К. Рокоссовского Иван Иванович был удостоен ордена Красного Знамени.

Так начальники оценили его боевые качества офицера и патриота страны. А совсем недавно его судили, позорно обвиняли в предательстве, называли врагом народа. И грозила ссылка, но выручили товарищи, не поверили навету, высказали протест обвинению. Однако сидеть в Лефортово пришлось…

Беда подкралась исподволь. В январе 1935 года Блажевич делал доклад на собрании рабочей молодежи Феодосийской табачной фабрики о роли комсомола в гражданской войне. Он живо и интересно рассказывал о боевом пути комсомола. Поскольку доклад читался вскоре после убийства С. М. Кирова речь неизбежно зашла об этом злодеянии. В соответствии с тогдашними установками докладчик связал террористический акт с антипартийной деятельностью Каменева и Зиновьева и закончил словами: «Приходится сожалеть, что эти люди раньше нами руководили».

Выступление Блажевича было расписано клеветниками, спекулирующими на бдительности, как «вражеская вылазка». Бессовестно исказив его мысли и слова, ему приписали такое заявление: «Приходится с сожалением констатировать, что бывшие вожди нашей партии, имеющие большие заслуги перед революцией, теперь у нас сидят за решеткой».

Было срочно сфабриковано персональное дело, поступившее на рассмотрение в партбюро. Хорошо зная своего начальника штаба, коммунисты полка не поверили клеветникам. Было известно, что за отличную работу Блажевич получил четырнадцать благодарностей от командования, несколько раз отмечался в приказах по Киевскому и Харьковскому военным округам, награждался личным оружием, грамотами, именными часами, ценными подарками.

В течение семи лет он избирался членом бюро 72-го и 8-го полков и Киевской пехотной школы, боролся за генеральную линию партии, громил участников антипартийных групп, выступал с политическими докладами перед красноармейцами, рабочими, колхозниками. Известны были и его личные качества: высокая принципиальность, честность, любовь к бойцам, безупречное поведение в бою.

Поэтому, когда встал вопрос об исключении Бла-жевича из партии, чего добивались клеветники, коммунисты полка отвергли это предложение. Но персональное дело Блажевича обсуждалось в обстановке недоверия и подозрительности, усиленно нагнетаемых после убийства Кирова, и это не могло не сказаться при окончательном решении вопроса. В полку было принято постановление вывести Блажевича из членов бюро и объявить ему строгий выговор «за неточную формулировку».

Дивизионная партийная комиссия, однако, не согласилась с парторганизацией 8-го стрелкового полка. Выступление Блажевича было расценено как якобы антипартийное, и он был исключен из ВКП(б). После апелляции исключенного президиум Харьковской окружной партийной комиссии восстановил его в партии, но принял решение: «За антипартийное выступление на рабочем собрании молодежи объявить Блажевичу строгий выговор с предупреждением». Подобная формулировка набрасывала тень на политическую благонадежность Блажевича и послужила причиной, препятствующей посылке его в последующие годы на учебу.