Выбор

Наливает мне и себе горячего от души заваренного чая, Роберта, по-моему, очень любит неспешные основательные чаепития. И я люблю эти моменты, когда все вокруг тихо, спокойно. Проблемы и вопросы смирно ждут, когда ты соизволишь до них снизойти. Осторожно поглядываю на Берту, а она снова начинает волноваться. Время идет, я обещал прийти и пришел. Ужин вдвоем, объятия... Время идет, она ждет обещанного разговора. Ждет, что я сдержу свои слова о том, что все будет теперь по-новому, что ложь закончилась. Что страх и отчаяние - позади. И я знаю - если не сдержу обещание, то никогда ее больше не увижу. Так она решила.

- Собираем посуду, Берта?

- Ну что ты, не надо, я сама...

С теплым уютным чувством дома смотрю, как она собирает тарелки, чашки. Все пока аккуратно складывается на столике в углу, мыть не будет, ведь Гилпинам сказано, что устала и отдыхает.

- Клайд...

Роберта садится на кровать, зябко обнимает себя за плечи. Накидываю на нее шерстяную шаль, укутываю и сажусь рядом.

- На эти выходные мы едем с тобой в Олбани, Фонду, Утику... Решим, куда.

Поворачиваю ее к себе и беру лицо в ладони. Ее глаза вспыхивают радостью, надеждой, неверием. Всем сразу. От прикосновения к гладкой прохладной коже снова чувствую головокружение...

- Клайд, милый...

Уткнулась лицом в плечо и обняла, прижалась так доверчиво и счастливо. Господи, дай сил, дай уверенности в том, что я делаю...

- Да, Берта, на эти выходные мы обвенчаемся. Это решено.

- Клайд, это правда? Правда? Ты правда поедешь со мной туда?

- Да. Игры закончились, и все, что было до вчерашнего вечера - закончилось.

А теперь...

- Я все тебе расскажу, Роберта. Все.

- О чем ты говоришь, милый?

В ее глазах снова плеснулись беспокойство и неуверенность. Как же она боится, что снова что-то случится, что-то помешает, что-то не позволит... Нет, ещё не сейчас, пока поговорим о другом. Улыбнулся, взял ее за руку, слегка сжал пальцы, стараясь ободрить и успокоить.

- Сначала о наших планах и твоём положении, да?

Наших. При этом слове беспокойство в ее взгляде улеглось, она кивнула и приготовилась слушать, сжав мою руку горячей ладонью. Усмехнулся и подмигнул.

- Помнишь первую записку? Ничему не удивляться. Эти слова все ещё в силе, Берт. Я тебя спрошу, а ты не стесняйся и не удивляйся, как будто ты сейчас у доктора.

Поймал себя на том, что говорю с ней, как с ребенком, которого надо успокоить. Что же, так оно и есть пока... Берта кивнула вторично, покраснев.

- Ну, Клайд...

- Надо знать, на каком мы свете с беременностью, какой точный срок.

- Нуу...

Роберта нерешительно замялась, я же продолжаю, и с каждым следующим сказанным словом все больше успокаиваюсь. Все, наконец, сдвинулось, я действую правильно, все будет хорошо. Я - дома.

- Первый день последних месячных когда был, помнишь?

Она покраснела уже всерьез, закусила губу и наморщила лоб, стараясь сообразить поточнее.

- Вспоминай, так определим срок более-менее точно.

- Ну... Примерно в первых числах Рождества. Клайд...

- А что Клайд?

- Ну я точные числа не помню, наверное, так... - она смутилась окончательно и потупилась, став такой забавной, что мы оба прыснули от смеха. Прикидываю даты, да, почти угадал.

- Ты примерно на четвертом месяце, дорогая. Надеюсь, ты оставила мысли избавиться от ребенка? Это делать уже поздно, опасно... И... Не нужно.

При этих словах глаза Роберты широко распахнулись, она пристально на меня посмотрела. Таких слов она ещё не слышала...

- Клайд, а ты сам...

Роберта нерешительно остановилась. Начала снова.

- Клайд, а ты сам хочешь... нашего... ребенка? Ты правда так думаешь? Что... Не нужно...

Слова произнесла с усилием, видно, что она до сих пор не освоилась, до сих пор не верит, что все закончилось, что теперь все будет хорошо. Ждет подвоха, обмана? Прошла уже неплохую школу...

- Да, Берта. Я этого хочу.

Она задумалась, снова пристально на меня посмотрела, ее лицо стало собранным и строгим. И задала вопрос, которого я боюсь со вчерашнего вечера, с момента, как появился в ее доме.

- Скажи мне, милый... Что произошло вчера?

- О чем ты?

Боже... Я сто раз думал, что ответить на этот вопрос, и так и не решил ничего. И по-детски рассчитывал, не спросит. Обрадуется переменам и побоится что-либо портить. Побоится копать. Не побоялась. Значит, придется идти до конца. За разговором о беременности как-то перестал об этом размышлять, прозвучавший вопрос вернул меня в реальность. Я - не он.

- Ты очень переменился, Клайд. Внезапно. Так не бывает. Еще позавчера...

Берта осеклась, отвела взгляд, осторожно высвободила руку. Я не пытаюсь удержать, смотрю, как она снова зябко сложила руки, закуталась в шаль... Вот и оно, милый. Пора. Пока молчание не разрушило все то хрупкое и незримое, что появилось между нами. Пора. Так надо.

- Да, все переменилось.

- Скажи мне, почему? Только не лги мне, прошу, умоляю...

Положила ладони мне на плечи, такие горячие ладони... Ее лицо близко-близко, дыхание так согревает...

- Я люблю тебя, Клайд. Всегда буду любить. А ты? Ты любишь меня, хоть немного? Вот смотрю в твои глаза, и они такие странные... Твоё лицо... Твоя улыбка...