— Не маши руками! — строго сказала мама. — Но ты прав, население бедное, а значит, нет налогов, а значит — пустая казна. Это приграничье, сынок, из чего следует, что барону нужно содержать большую дружину, которой нужно платить. Так что, ему нужны деньги, понимаешь?
— Да, — уверенно кивнул я. — А причём тут рыба?
— А скажи, если ты голоден и кто-то бросит тебе под ноги кусок хлеба — ты его съешь?
— Нет, конечно! — возмутился я. — Это унизительно.
— А дашь ли ты кому-то золотой в долг, зная, что тебе его не вернут?
— Нет! — решительно отверг такую глупость я.
— Хорошо, — сверкнула улыбка на ее лице, — мы уже совсем близко! Тебе известно, что мы и баронство — союзники?
— Да, — кивнул я, — отец рассказывал мне перед поездкой и просил хорошо себя вести. — Баронство защищает нашу границу. И если они не будут этого делать, то нам придётся делать это самим. А чтобы защищать границу, нужны….солдаты, — закончил я, — которым полагается жалование, но денег нет… О! То есть, мы купили все это просто потому, чтобы помочь барону?! — воскликнул я.
— В первую очередь, себе, сын! — поправили меня. — Мы не дадим баронству денег в долг, потому что оно не сможет их вернуть. Дать их в подарок — означает оскорбить. Вот мы и купили всё это, — завершила она объяснение и с сомнением произнесла:
— И как-то приспособим. Игрушки пойдут крестьянам, рыбу засолим на случай голода или войны и разошлем по гарнизонам. Надеюсь, наши солдаты нас простят, — вздохнула она и мы продолжили путь.
Пока я предавался воспоминаниям, ноги сами собой принесли меня ко входу на рыночную площадь. Машинально проверив кошелёк, я переложил его за пазуху. Принадлежность к графской семье, что легко определялась по цветам и гербу разумеется, давала понимание, что местные воры обойдут меня стороной, однако, не гарантировала защиты от дурачков, новичков, приезжих или просто отчаявшихся. Вообще, рынок не то место, где можно позволить себе расслабиться и ходить с разинутым ртом. Особенно, если ты благородный. Даже если никто и не предложит тебе свою помощь в переноске кошеля, тебя могут запросто обуть ушлые торговцы. Это с крестьян особо нечего взять, а вот со знатного человека, да если подойти к делу с выдумкой… Мммм. на какой-то момент я представил себе, что мог бы сделать с каким-нибудь наивным лопухом на месте коварного купца, и, рассмеявшись своим мыслям, направился к стоящим невдалеке лавкам травников. Не то чтобы мне больше ничего не нужно было покупать, но лиреск, капуция и кое-что еще пользовались популярностью и обычно не задерживались на столах надолго. Да и не у всех было понимание, как правильно хранить собранное, не дать ему потерять полезные свойства, так что, следовало поторопиться. Бродя вдоль выставленных столов и морщась от не затихающего ни на минуту гомона, в который сливались выкрики зазывал, ругань продавцов и покупателей, что называется торгом, доносящийся с ветром лай и конское ржание из расположенного неподалеку зверинца, я вдруг обратил внимание на стоящую почти на краю рядов палатку. Остановившись, я попытался понять, чем же она привлекала взгляд. Она была совершенно обычной, старой, потёртой и местами даже дырявой и являлась типичным прибежищем для бродячих музыкантов, пастухов на выпасе скота, циркачей и прочей подобной публики. Так и не найдя ничего, что могло бы вызывать интерес, я было начал разворачиваться, как мне в глаза попал солнечный зайчик и стал прыгать по всему лицу. Наконец, проморгавшись, я раздраженно огляделся в поисках шутника и обомлел. На той самой палатке, прямиком над дверным пологом, поблескивала руна Эфр.
Глава 2