Выбор

Сейчас. Совсем не просто так я ждал, словно чувствовал - будет момент, когда...

- Меня зовут Андрей. Андрей Белов.

За все время он впервые уснул раньше меня, милый мой, любимый Клайд... Клайд? Да. Его настоящее имя станет нашей тайной, мы никогда ее не раскроем, никому. Андрей... Так странно выговаривается, Андрэ... Я попробовала произнести его по-русски, забавно получилось, смеялись. Ещё долго сидели возле уютно потрескивающего костра и говорили, говорили... Я спрашивала, он отвечал. Или просто слушала, широко раскрыв глаза... Не веря, восхищаясь и... ужасаясь. Пока не пришел начавший тревожиться отец и не позвал нас обратно. Андрей Белов. Внимательно смотрю на спокойное лицо моего мужа, вижу, что в нем все меньше остаётся от... Того... От тени... Нет, черты лица как бы те же, но... Это уже не он. Иное выражение, иная складка упрямых твердых губ, иначе выдаётся подбородок... Глаза... Усмехаюсь. Они-то мне все и сказали почти сразу, в первые дни... Еще долго шептались, когда, наконец, легли и с трудом уместились на моей девичьей кровати. Клайд было попытался тихо вольничать, я его шлепнула по рукам, а потом... Господи, думала, что уже все знаю о, ну, об этом...

- Клайд, о, Боже...

- Тсс, милая, всех перебудим и утром будешь смущаться...

- Ох... Еще...

- Шш... Хватит, отдыхать надо тебе и маленькой...

- Клайд, а где...

Тихий смех.

- Ну, Клайд, правда...

Смех уже угрожает быть услышанным за пределами комнаты.

- Где опять моя рубашка? Господи, на подоконнике висит и ее видно... Ну туда зачем ты бросил, а если упадет? Развратник...

Долго ещё тихо разговаривали. Я засыпала его вопросами, кто он, откуда, такая радость, что можно, наконец, спрашивать, и утолить сжигающее меня любопытство. Почти сто лет... Будущее... Многого из того, что он рассказал, я просто не поняла, хотя он и старался... Но многое и понятно, потому что - не изменилось. Войны... Совсем недавно в Европе отгремела страшная война, до нас она доходила только в газетных очерках. Чего греха таить, мне это было неинтересно, слишком далеко. Россия, их революция... Да, теперь мне это куда ближе и понятнее благодаря Ольге, но... Я боюсь этого всего. Вспоминаю пистолет на нашем столе, жесткое лицо моей подруги. Она убивала. Так было надо. Ольга и Клайд. И я, никому не известная девушка из Бильца. И мой предок, старик Олден, его вторая тайная семья, той страшной ночью бежавшая сюда, в эти края, двести сорок лет назад... Сара Филлипс, ее дети... С них началась наша семья, наш род. Голос сказал, что я похожа на его дочь... Роберта... У нее тоже был котенок... Клайд совершенно всерьез предположил, что это было первое появление Свита, возможно, подарок старого Олдена. Стало жутковато... Как же все странно и загадочно переплелось вокруг меня... Клайд сказал, что лучше слишком много об этом не думать, и он прав. Мой предок спас меня, изгнав убийцу и призвав Андрея, теперь же мы - сами, и только сами.

Снова подумала о войнах... Люди в будущем не изменились, и даже стали хуже... Я спросила, почему? Клайд невесело усмехнулся и промолчал, не нужно мне знать. Что касается его лично - он рассказал все, даже как и где получил шрам на щеке. А остальное, что касается его мира - не все можно говорить, даже мне. И я с этим согласна, он прав. И заметила, что он подготовился заранее, уже решил, что можно рассказать, а что нет. Он избегал называть имена, даты... Клайд рисовал передо мной картину своего мира широкими мазками, он очень старался объяснить, но... Тщательно избегая многого. На мой вопрос он ответил прямо, не опустив взгляд - это опасное знание, Берт. Он не хочет, чтобы я жила в страхе и ожидании неминуемого, этот груз он решил нести сам. Можно случайно проговориться, кто-то услышит, задумается, передаст дальше... Круги по воде. И это может плохо кончиться, мир необратимо изменится. Клайд не хочет и боится этого, и снова скажу - он прав. Он потом лукаво улыбнулся и спросил - неужели мне бы не хотелось хоть одним глазком взглянуть на его мир? Или перенестись туда навсегда? Я задумалась... Нет. Милый, прости, но... Нет, я не хочу. На мгновение мне стало страшно - ему плохо здесь со мной, он хочет вернуться? Я ведь понимаю, что там осталась вся его жизнь, родные, друзья... А тут, в чужом мире - у него только я. Смогу ли заменить ему все то, что он навсегда потерял? Я решилась и спросила, пусть скажет прямо, здесь и сейчас. Он в ответ обнял меня и зарылся лицом в волосы, услышала его шепот. Я его судьба, его жизнь... Так есть и будет. И я верю ему, верю в себя, в то, что соединило нас. Мы хотим тихо и незаметно жить, растить дочь, я призналась, что очень хочу еще ребенка... Все эти тайны - пусть остаются в прошлом, мы сохраним их в сердце, в памяти. И будем жить дальше.

- Берт, мы с тобой здесь и сейчас, и только это важно. Нам, нашей дочери - жить нашей и только нашей жизнью. Дела давно минувших дней или дней будущих... Пусть о них задумываются другие. И потому, кстати...

- Что, милый?

- Я счастлив, что, наконец, рассказал тебе всё. Ты молодец, Берт.

- Почему?