Выбор

Чем ближе подступали к стенам Лагена враги, тем быстрее билось сердце в груди Эмера, и десятник не сомневался, что столь же сильное беспокойство испытывает почти каждый воин, ныне оказавшийся на этих стенах. Здесь было немного опытных бойцов, и каждый из собравшихся под знаменами короля людей, хотя и был готов сражаться до конца, не мог сдержать волнение. И лишь сам король, закованный в тяжелую броню великан, скалой возвышавшийся над толпой ополченцев, казался совершенно невозмутимым, без тени страха наблюдая за приближающимися врагами.

  - Идут, - усмехаясь, бросил Эйтор. - Как же им не терпится умереть! Так и спешат поскорее испытать на своей шкуре крепость наших клинков, выродки!

Эмер с почтением и страхом покосился на государя. Еще седмицу назад он даже и не думал о том, что окажется на расстоянии вытянутой руки от самого правителя Альфиона, что будет готов биться рядом с ним, плечо к плечу. А теперь Эмер в числе немногих избранных воинов стоял здесь, на одной из крепостных башен, готовый по слову повелителя ринуться в бой туда и тогда, где придется хуже всего защитникам города. Вместе с еще тремя дюжинами лучших воинов Эмер оказался в отряде личной охраны правителя, последнем резерве, который предусмотрительно выделил Эйтор, и был безмерно горд этим, опасаясь одного - не оправдать доверия государя.

Сам Эмер сейчас меньше всего походил на сельского плотника, мастера на все руки, каким прежде знали его соседи. Нет, топор был при нем и сейчас, но это было боевое оружие, страшное даже на вид, и поистине смертоносное в умелых руках. Голову облегал надетый поверх стеганого подшлемника-прилбицы шлем с широкими нащечниками, застегивавшимися под подбородком, и прикрывавшей половину лица полумаской. На плечи давил тяжелый панцирь, облегавший тело стальной чешуей, а левую руку ощутимо оттягивал длинный щит треугольной формы. Теперь селянин стал воином, и был готов сражаться за короля, не жалея себя.

Кроме Эмера и десятка его родичей, лучших бойцов из всех, кто явился на помощь государю с севера, рядом находились только избранные рыцари, спокойно, как ни в чем ни бывало, обсуждавшие предстоящий бой, словно то была лишь партия в шахматы.

  - Послали в бой всех, - произнес, не глядя на своих товарищей, Бранк Дер Винклен, смотревший вниз, облокотившись о каменный парапет. - Пять сотен, не меньше. Хотят навалиться всей толпой.

  - Они умоются кровью, - заносчиво воскликнул рыцарь Рамтус, как и все, облаченный в доспехи, и теперь нервно тискавший рукоять меча. Он волновался, хотя и пытался не подавать виду, ведь одно дело - мчаться в атаку верхом на быстром боевом скакуне, и совсем другое - в бездействии наблюдать за тем, как враг подступает все ближе, зная, что вступить в бой можно будет, лишь, когда первые из неприятельских солдат взберутся на стены.

Враги шагали молча, полные решимости одержать победу. У людей принца Эрвина - которого и здесь в угоду государю старались все чаще именовать самозванцем - не было времени, чтобы подготовиться к штурму по всем правилам. Лестницы и передвижные щиты - вот и все, что они могли противопоставить прочным каменным стенам, да еще фашины, связки хвороста, которыми штурмующие надеялись забросать ров. Правда, это у них едва ли получилось бы.

  - Вода защитит нас лучше, чем самые прочные стены, - уверенно произнес Дер Винклен. - Им ни за что не преодолеть ров, а если это и получится, то все равно большая часть их людей так и останется на том берегу. Мертвые.

  - Но и они должны понимать это, - покачал головой король. Внешнее спокойствие на самом деле давалось ему очень нелегко, но самый последний ополченец должен был видеть, что их повелитель полностью уверен в победе. - Эрвин не столь безумен, чтобы гнать своих воинов на убой, когда видит, что стены города прочны, а наши силы почти равны. На что же, будь я проклят, он рассчитывает сейчас?

  - Магия, - коротко ответил Дер Винклен, и каждый, кто слышал его слова, ощутил, как ледяные пальцы страха сжимают сердце.

А враг был все ближе. Штурмовые отряды уже преодолели большую часть равнины, опоясывавшей город, оказавшись в считанных сотнях ярдов от стен - на расстоянии выстрела из арбалета. И король Эйтор, ныне возглавивший оборону города, не стал мешкать.

  - Стрелкам приготовиться, - негромко произнес правитель Альфиона, и сотники, а затем и десятники многократно повторили этот приказ. - Целься! Бей!

Появление короля в Лагене вызвало настоящую бурю. Здесь, в далеком северном краю, было мало что известно о делах, творящихся на юге. Собрав своих вассалов, призвав под оружие ополченцев, охочих до боя и мечтавших о богатой награде, лорд Грефус, господин этих земель, ушел сражаться во имя короля, и с тех пор о нем никто не слышал. Жизнь в городе шла своим чередом. Мастеровые трудились, купцы торговали, а малочисленный гарнизон, состоящий все из тех же горожан, бдел, охраняя их покой.