Выбор

Винченте лишь вздохнул. Не в их силах было изменить ход вещей. Все, что могли бродяги, это убраться как модно дальше от становившихся все более негостеприимными земель. Пусть уж местные сами разбираются меж собой, а как кто-нибудь одержит победу, тогда и настанет пора вернуться циркачам, чтобы потешить уставший от кровопролития народ.

Фургон покатился на закат, а наемники все так же шли к Фальхейну. Мерно ступали кони, шагали пешие бойцы, выучкой которых могла бы гордиться какая-нибудь королевская гвардия, а за ними, поскрипывая плохо смазанными осями, катились тяжело груженые подводы. Трак вновь опустел - никто не рисковал становиться на пути у явившихся из дальних краев воинов, видимо, зная о горячем нраве солдат удачи.

  - Эх, не возьмем мы тут богатой добычи, - крякнул Гламс. Этот парень за свою грамотность и смекалку отмеченный самим капитаном, давно стал кем-то вроде адъютанта при Джоберто, и сейчас он неотступно следовал за своим предводителем. - Слишком бедные это земли. Лес, лес, всюду лес, и больше ничего. - Наемник презрительно усмехнулся: - Здесь сеньоры живут не лучше своих вилланов, даром, что в каменных замках, а не в гнилых лачугах.

  - К чему нам добыча? - удивился Счастливчик. - Нам заплатит наниматель, а если он не будет достаточно щедр, то душу из него вынем, - посулил Джоберто. - Грабить крестьян, вот еще! Мы не разбойники, а воины.

  - И с кем же мы будем воевать, капитан? - невзначай поинтересовался Гламс. - Едва ли нас нанял здешний правитель.

  - Бродяги что-то говорили о борьбе за трон, - припомнил кондотьер. - Думаю, кто-нибудь из претендентов хочет взять корону нашими руками.

  - Король Альфиона содержит наемников, гвардию, которая подчиняется только ему, - вдруг заметил адъютант всесильного капитана. - Там служат почти исключительно воины из Дьорвика, и здешний владыка доверяет им безоговорочно, больше, чем собственным рыцарям. И если вы правы, господин, то вскоре нам придется встретиться с этими рубаками. Говорят, там только настоящие мастера!

  - Из Дьорвика? - Джоберто хмыкнул: - Вот и славно, вот и замечательно! Не терплю этих заносчивых ублюдков, и будет превосходно, если доведется пустить им кровь.

Гламс кивнул. Между Келотом и Дьорвиком никогда не было мира и любви. Много раньше келотские короли пытались покорить южного соседа, но сломали зубы и лишились власти. Началась долгая усобица, стоившая жизней тысячам людей, и кое-кто до сих пор винил во всем именно дьорвикцев. Потому и Джобрето не сомневался, что против этого врага его люди станут биться втрое яростнее, нежели обычно.

  - И все же странно это, - протянул Гламс. Воин был молод, и его сердце еще не успело загрубеть. - Не знаем даже, кому будем служить. Зачем только сунулись в эту глушь?

  - Какая разница, кто нас нанимает, - пожал могучими плечами тот, кого прозвали Счастливчиком. - Лишь бы только платил, как уговаривались, а воевать я готов хоть за самого Гереха, если тому вздумается явиться в наш мир. Пусть за светлые идеалы бьются эти напыщенные рыцари, которые, если вдуматься, ничуть не лучше нас. Они также жаждут богатства, но только мы не пытаемся никого обманывать, твердя о благородстве и чести. Мы - пахари войны, не больше, но и не меньше. Каждая капля крови, пролитой моими воинам, пусть обратится золотой монетой, а все прочее - ерунда!

Дорога вела к восходу, и наемники все шли и шли к цели. Едва ли кто-то из них задумывался, почему оказался в этом краю. Война стала ремеслом каждого их тех полутора сотен, что покорно следовали за своим капитаном, и ремеслом весьма прибыльным. Ну а риск, что ж, на то и платят полновесным золотом, чтобы лишний раз сунуться под чужие стрелы.

А весть о появлении в Альфионе чужеземцев, да не простых купцов, а воинов, грозных кондотьеров, неслась впереди отрядов, и вскоре достигла Фальхейна. Узнав о приближении наемников, кое-кто испугался, кто-то бросился закапывать в укромных местах горшки со скопленными за долгие годы монетами, справедливо ожидая всяческих бед, но были и те, кто искренне радовался известию. Одним из таких людей был тот, кого чаще прочих поминали меж собой Джоберто и его люди, принц альфионский Эрвин.

  - Наконец-то, - воскликнул будущий король, выслушав донесение вернувшегося из патруля воина. Этот боец, носивший на груди герб Кайлуса, так и стоял навытяжку перед принцем, но тот уже не обращал на солдата ни малейшего внимания. - Теперь я получу голову ублюдка! Эйтору не скрыться, как бы быстро он ни бежал. Месть все же свершится!

С того мгновения, как стало известно об исчезновении плененного короля, весть о появлении наемников, молва о которых намного опережала неторопливо двигавшиеся к столице отряды, была первым хорошим известием. Только теперь безумие начало отступать, позволив Эрвину мыслить четко и трезво, как и должно было в такой час.