Выбор

— Понимаю, — совершенно по-детски опечалился змийчик. — Но дело в том, сударь Призывающий, что сегодня очередь нести дежурство у алтаря подошла моему отцу. А он как раз отлучился, гм… поужинать. Вот я и воспользовался вашим вызовом. Сфера никого не впускает, а мне так хотелось мир посмотреть… Надеюсь, вы меня не выдадите? Я же не знал, что с вами надо только мысленно…

— Не выдам, — успокоил я малыша. — Тем более, что в тот раз я не один был. Может, дядя потому и… А родители тебя как кличут, парень? — сменил я тему.

— Отец — Родионом, а матушка — Родей…

— Так вот, Родя, ты не волнуйся. Может, статься и без взрослых обойдемся?..

— Давайте, сударь! — обрадовался змийчик. — Если я сумею вам помочь, то и отец не заругает. Спрашивайте!

— Обязательно… Ты есть хочешь?

— Да, — растерялся змийчик. — Что? Это уже был вопрос?

— Ну, если ты на него ответил, — улыбнулся я. — Значит, вопрос. А жареное мясо ты ешь?

— Я любое мясо ем, — чуть понизив голос, ответил Родя. — Только, мамка, больше кашами меня пичкает. Говорит, от мяса, особенно в сыром виде, может живот заболеть. А я, сколько не съем, еще ни разу не жаловался.

— Мамке твоей мы не скажем, только ты и в самом деле не увлекайся. Договорились?

— Да.

— Тогда садись мне на плечо. Удобно будет?

— Я же не девчонка, не привередничаю. А на какое?

— Да хоть на левое.

Змийчик ловко облетел меня сзади и ловко уселся на плече. Весу в малыше было чуть больше, чем казалось на вид. 'Голубок' тянул на откормленного каплуна.

— Вернемся к костру, там я тебя и накормлю, только веди себя тихо — моему товарищу Змия не впервые видеть, но к разговорам с ними он еще не приучен.

— А давайте, я вам отвечать прямо в ухо буду.

— Огнем не пыхнешь, увлекшись разговором? — пошутил я, но Родя ответил совершенно серьезно.

— Нет. Я еще маленький. Не умею…

— Это радует.

Но отведать любимого лакомства Роде не удалось. Я и пары шагов пройти не успел, как он беспокойно завозился и расправил крылья.

— Что такое? Неудобно?

— Меня ищут…

— И что?

— Надо возвращаться.

— А как же ужин? — я вспомнил те случаи, когда торопящиеся куда-то родители уводили меня от праздничного стола и искренне посочувствовал малышу. — Может, успеешь? Запах чувствуешь? Наверняка уже все готово.

— Нельзя. Я же по чужому зову явился. Отец и так заругается… — в голосе Роди прозвучала неожиданная твердость. Видимо, клюнув на размеры змийчика, я недооценил его возраст. — А ты даже не объяснил: зачем звал?

— Просто хотел проверить услышите ли вы меня из-за Барьера. А заодно, спросить, почему Барьер задерживает все живое, а вы свободно летаете туда и обратно?

— Ну, на первый вопрос можно уже и не отвечать, — явно наследуя интонациями кого-то из старших, пробормотал Родя. — А второй ответ в том, что Барьер проложен гораздо больше в мире духовном, чем в реальном.

— Это как понять?

— Извини, Игорь. В двух словах не объяснить, а мне и в самом деле пора.

— Жаль… Ты мне понравился.

— А ты, в следующий раз, когда к Зову прибегнешь, именно обо мне подумай. Тогда меня обязательно отпустят. Наставлений кучу дадут, но задерживать не станут.

Родя оттолкнулся от моего плеча и взмыл в воздух. Какое-то время я провожал задумчивым взглядом, удаляющееся красное пятнышко, отчетливо понимая, что о главном я все-таки будущего Змия так не спросил.

Глава семнадцатая

Седые волны столь откровенно выказывали свою неприязнь к людям, что, несмотря на середину лета, ни у кого не возникало желания окунуться в негостеприимные воды Пролива. Ни у матросов 'Бобра', ни у жителей городка, в гавани которого пришвартовался бриг.

Это же надо додуматься до такого — порт Южный! Будто насмешка. Хотя, с точки зрения островитян — название, как нельзя лучше соответствует географическому положению гавани.

Сидя на свернутом в бухту канате и раздраженно сплевывая за борт, Мирослав так глубоко задумался над проблемой взаимопонимания двух народов, — если даже в такой мелочи нет единого мнения, — что не заметил подошедшего Маковея.

— Я бы не стал этого делать, — проворчал неодобрительно капитан. — Море обидчиво, как ребенок. И так же жестоко.

— Ты о чем? — удивился сотник.

— Плевать в море нельзя… Примета плохая. А нам утром выходить… Чего не спишь?

— Да вот, думаю…

— О чем?

— Обо всем увиденном… Туда меня, — он смущенно замялся, но Маковей и так был в курсе. — В общем, как кота в мешке везли, зато обратную дорогу я уже в оба глядел. Ох, и богатейший край!.. Представляешь, — воскликнул восторженно, — бордюры вдоль дороги из тесаного камня. И даже посреди поля — выбелены! Люди одеты опрятно. А дома — как с картинки.

— И что в этом плохого?