Выбор

Я постоянно одергиваю подол платья. Такое ощущение, что все только и смотрят на меня, осуждающе показывая пальцем «Ты ж мать». Оно эффектное, согласна, но очень короткое, и эти туфли…Я не умею ходить на каблуках и сейчас чувствую себя каракатицей или коровой на льду. Агата тоже в коротком платье, но ведет она себя раскрепощенно и уверенно, и на ней все это смотрится женственно и не пошло. А вот макияж, который мне сделала Агата, мне очень нравится. Мои тонкие и всегда сухие губы сейчас выглядят сочными и объемными, скулы выгодно подчёркнуты, а глаза выразительно подведены. Ничего кричащего, только умело дополнено рукой мастера. Волосы мы решили выпрямить утюжком и сейчас они идеально ровные и гладкие. Подлиннее бы платье и мои любимые кроссовки, и, возможно, я бы тоже чувствовала себя Богиней.

— Да не дергайся ты, — Агата сбрасывает мои руки с низа платья, которое я опять пыталась оттянуть.

— Мне не уютно. Оно очень короткое, — ною я.

— Короткое у нее, — подруга указывает за мою спину, и я вижу на девушке вопиюще короткую юбку. Юбку? Это же ведь юбка? Или пояс? Даже мне, глядя на нее, становится стыдно и неловко, и я опять нервно одергиваю свое платье. Но девушку, кажется, все устраивает, потомку что она плавно изгибается в танце, приковывая внимание не только мужчин, но и женщин. И теперь мое платье мне не кажется столь коротким, а практически монашеским.

Пока я во все газа пялюсь на танцующую девушку, пытаясь запомнить парочку движений, Агата успевает занять один свободный стул у бара. Она тянет меня за руку и приказывает садиться, сама же остается стоять рядом.

Мы заказываем по коктейлю, а в этот момент музыка становится тише и на сцене появляется парень в смешном зеленом парике. Я разворачиваюсь всем корпусом в сторону сцены и вижу, как этот самый парень приглашает на сцену желающих поучаствовать в конкурсе.

— Сегодня какая-то вечеринка или здесь всегда так? — наклоняюсь к Агате и громко спрашиваю подругу.

— Кажется вечеринка, — пожимает плечами подруга и делает глоток розового напитка из трубочки.

На сцене появляются шесть парней. Ведущий раздает участникам боксерские перчатки и приглашает всех присутствующий в клубе на настоящий боксёрский ринг. Пространство рядом со сценой мигом наполняется наблюдателями, кто-то свистит, кто-то ободряюще кричит, но равнодушных нет. Даже я увлеченно наблюдаю за происходящим. Парни деловито разминаются, как перед настоящим боем. Но вдруг каждому из них вручают по небольшому шоколадному батончику, который им необходимо развернуть, не снимая боксерских перчаток. Зал взрывается хохотом, а парни, посмеиваясь, жалостливо стонут. И только один из парней, самый высокий и крупный, искренне радуется.

По команде они начинают бороться с батончиком шоколадки, это так нелепо и смешно, что у меня начинают болеть скулы от смеха. Парни изо всех сил стараются, но это сделать чертовски сложно.

Весь клуб ободряюще поддерживает участников, а ведущий объявляет конец конкурса. Мне отсюда плохо видно, насколько ребятам удалось развернуть батончик, но парень в зеленом парике выводит на середину сцены того самого высокого парня и поднимает вверх его правую руку. Очевидно, он и есть победитель!

Молодой человек широко улыбается, радуясь своей победе. Ему вручают приз: один любой бесплатный напиток в баре и …семейные трусы в горох огромного размера! Весь бар содрогается всеобщим гоготом, а парню предлагают совершить почетный круг победителя. Включают знаменитую песню Tom Jones «Sex Bomb» и молодой человек начинает пританцовывать, размахивая в воздухе трусами, как флагом. Он выглядит настолько счастливым и довольным, словно выиграл путешествие на Бали, а не трусы в горошек! Мы с Агатой хохочем! Какой бы я была дурой, если бы все-таки не пошла.

27

Максим

Андрюха возвращается мерзко довольным. Смотрю на друга, и не могу сдержать ответную ухмылку. Думаю, эти трусы- не последний сегодняшний приз, потому что друг не собирается останавливаться на достигнутом.

Мне одному не весело и кажется все происходящее дешевым цирком? Будто я попал на свадьбу с недалеким тамадой и скучными конкурсами.

Андрей садится за стол и кладет рядом со мной выигранные труханы.

— Видал? — спрашивает друг с таким видом, будто выиграл не сраные семейки, а как минимум ключи от Бугатти.

— Ага! — показываю верх большой палец. — И с размером угадали.

Подцепляю пальцем труханы и бросаю в друга. Тот ловко ловит и делает обиженную физиономию.

— Эй, полегче! Это подарок.

Аккуратно складывает и кладет в карман.

Дите малое, ей-Богу!

Скольжу взглядом по лицам, пытаясь отыскать среди них веснушчатое, с милой родинкой над губой. Интересно, она все-таки здесь или удрала? А брат, в курсе ли он, что его ненаглядная развлекается в клубах? А хотя — плевать, мне абсолютно плевать на них обоих.

* * *