Выбор

Я пришел в этот мир лишь один раз. Позволь мне сделать то доброе, что могу, или выказать доброту, которую могу проявить по отношению к любому. Не дай мне ни отступиться, ни отречься от него, ибо второй жизни мне не дано.

Теперь вы свободны!

Наконец вы можете открыть двери своей темницы и высоко подняв голову выйти навстречу достойному будущему с осознанием того, что Господь не требует от вас жить в кредит. Он платит нам тем, что мы заслужили – добром или злом, раем или адом в зависимости от нашего выбора.

Есть лучшая жизнь… и вы нашли потерянный ключ!

Сделайте свой выбор!

XXI

Я ВЕРНУЛСЯ В ДЖЕФФРИ НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ после выступления на стадионе «Янки» совершенно разбитым. Истощенным в физическом и эмоциональном плане. Когда забрался в постель, словно после долгих лет отсутствия, проспал целые сутки. И все же, к большому удивлению Луизы, спустя два дня вернулся в любимую мною Башню Успеха и принялся стучать на стареньком «Андервуде», спеша поделиться воспоминаниями за последние шесть лет до того, как кончится отсчет моим дням и ночам. «Не позже первого дня нового года», – предупреждал Алекс. Луиза, естественно, полагала, что я приступил к работе над новой книгой, вдохновленный недавним опытом и встречами во время рекламного тура. Я ничего не предпринимал, чтобы переубедить ее.

Работа над этим повествованием заняла всего пятнадцать дней и восемнадцатого октября была завершена. Что касается заключительной, XX главы, как вы уже прочитали, в ней я написал лишь несколько абзацев о неспособности вспомнить хоть что-то из моей речи. Приложив рекламы «Goliath Books» из газет, названные «Ключом к лучшей жизни», я поместил рукопись в папку и спрятал ее под замок в нижнем ящике стола. Каждая прочитанная вами глава именно такая, какой была написана. В свете дальнейших событий не было внесено ни единой поправки.

Без сомнения, Луиза заметила произошедшие со мной перемены. Как очевидно, и наши сыновья. Несмотря на все мои старания оставаться прежним мужем и отцом, таким, каким бывал раньше, я понимал, что ничего путного у меня не получается. Я стал в большей степени подвержен сменам настроения, выходил из себя по пустякам, а добродушное подшучивание, которое играло столь бесценную роль в наших семейных отношениях, полностью испарилось. Возможно, между собой они как-то пытались объяснить мое странное поведение, списывая все на огромное напряжение во время тура. Скоро, со дня на день, папа вновь станет самим собой.

Каждое утро, поднимаясь, я благодарил Бога за еще одну прожитую ночь, но чуть позже сознание возвращало меня к действительности: что если это последний день, когда вижу солнце или чувствую запах сосен, или слышу голоса тех, кого люблю. Я беспрерывно рылся в своей библиотеке, пытаясь найти слова утешения и советы великих мудрецов прошлого относительно того, как справиться с думами о неизбежности смерти. И не находил ответа. Мне не хватало мужества читать о том, что «смерть нам не враг, а тайное приключение» или «смерть – золотой ключ, который распахнет врата дворца вечности». Единственным приключением, которого я страстно желал, была прогулка по лесу с Тоддом и Гленном, а единственный дворец, который мне был небезразличен, стоял на холме в Джеффри.

Я стал чрезвычайно рассеянным – постоянно терял всякие мелочи, например, ключи от машины и кошелек, забывал, где припарковался, выехав в город, не находил любимую ручку или журнал, читаемый в последнее время. Фамилии, всплывавшие в разговорах с Луизой, ничего для меня не значили, но я притворялся, что помню, о ком идет речь. По нескольку раз ежедневно, вне зависимости от того, был ли то день или ночь, я размышлял об истории со столетником Александра Энтони. Мой краткий миг победы уже настал, и теперь высокий стебель, бывший когда-то Марком Кристофером, должен, судя по всему, рухнуть наземь.