Выбор алианы

– Эррол Хордис, как вы здесь оказались? Мабли позвала? – спросила после того, как лекарь закончил меня осматривать и убедился, что тело эсселин Сольвер в полном порядке.

Правда, душа в клочья. Но по части сшивания душ, полагаю, это не к придворному эскулапу.

Хордис придвинулся ближе, покачал головой:

– Меня позвал его великолепие.

После чего поведал о том, как Скальде вспомнил о своей куртке.

Уж не знаю, что на него нашло, но тальдену приспичило вернуть ее немедля. По привычке наплевав на правила этикета и традицию – избегать невест до последнего испытания – отправился в алиановское крыло. Представляю, каким сюрпризом для монахини стало появление Ледяного в моей спальне. Не уверена, что он стучался. А если даже и стучался, то дожидаться разрешения войти точно не стал. Это было не в привычках Скальде.

Картина под названием «истерично всхлипывающая Мабли и бессознательная я на раскуроченной кровати» дракону явно не понравилась. А овальная отметина у меня на лбу, полностью соответствовавшая размеру и форме кулона монахини, послужила катализатором для очередного выплеска магии.

– В общем, его великолепие сорвался, – траурно подытожил маг.

Я взволнованно сглотнула. Вот почему гобелены свисают со стен мокрыми лохмотьями, а в комнате так сыро и промозгло, даже несмотря на то, что в каминах ярится пламя. Как ярилась в клетке слабого тела моя душа.

Это как же нужно было сорваться, чтобы такое натворить!

– Очень надеюсь, что скоро он передаст магию своей избраннице, – горестно вздохнул целитель. – Старейшинам все это очень не нравится.

– Как Мабли? Не пострадала? – прошептала с тревогой.

Даже и не знаю, за кого в тот момент тревожилась больше: за служанку, кьерда или этого дракона безтормозного.

– С ней все в порядке. Чего не могу сказать о сестре Розенне, – мрачно обронил лекарь. Отвечая на мой напряженный взгляд, пояснил с неохотой: – Ее ударило силой тальдена. Вся левая рука заледенела. Хорошо хоть лед не добрался до сердца, а то бы… – осекся.

– И что теперь?

– Сестра Розенна вернется в Гадарру. У них в монастыре исповедуют смирение плоти, смирение гордыни и других низменных качеств, присущих, увы, многим людям. Пытаясь привить вам добродетель, сестра забыла о том, что ей самой недостает послушания. И что вы, в отличие от нее, не монахиня и никаких обетов не давали. А вот она давала… В Гадарре очень строгие порядки, за попрание основной заповеди монастыря сестра Розенна будет наказана. Об этом позаботится мать-настоятельница, предупрежденная о ее возвращении.

– Я имела в виду, что теперь будет с ее рукой?

Наверное, следовало порадоваться, что больше не увижу вредную бабу. Но радоваться как-то не получалось. Из-за нее, из-за того, что при виде меня такой Скальде снова накрыло. Представляю, в какой восторг придет Хентебесир, узнав, что у его кузена уже вовсю осыпается шифер.

Лекарь заерзал в кресле. Пытался улыбнуться, но выглядело это так, будто его лицо искривилось судорогой.

– Сейчас, эсселин Сольвер, вам не стоит ни о чем беспокоиться. Я бы дал вам успокоительного, но, боюсь, тогда будете чувствовать себя вялой. А вам для танца потребуется вся ваша энергия.

Вся моя энергия потребуется мне, чтобы устроить Армагеддон ведьме. Если она что-то сделала со Снежком, сама будет вытанцовывать перед драконом!

И лично объяснять, вытанцовывая, кто я на самом деле такая.

Гадина!

– Эсселин Сольвер, скажите… – Эррол Хордис кашлянул, потеребил клинышек своей бесцветной бородки, пожевал губами и только потом осторожно проговорил: – Такое бывало и раньше?

– Бывало что?

– Ваша наставница. Кхм… Это ведь она дала артефакт монахине. Эссель Блодейна и раньше так с вами обращалась?

Я неопределенно пожала плечами. Со мной – так постоянно. С настоящей Фьяррой – не знаю. Но судя по тому, как морканта строила остальных дочерей князя, как командовала его слугами, а порой и самого Ритерха, не стесняясь посторонних, поучала, можно предположить, что для Блодейны весь мир театр, а люди в нем куклы.

Ее игрушки.

Вслух сказать ничего не успела. Без стука распахнулись двери, и я, нервно выпрямившаяся на постели, оказалась снова в нее вдавлена промчавшимся по комнате снежным вихрем. Запрыгнув на кровать, кьерд буквально вплавил меня в матрас. Громко мурлыча, принялся умывать обалдевшую хозяйку, щекоча мне щеку своим шершавым язычком.

Я боялась пошевелиться. Боялась, что брежу, что это всего лишь галлюцинация, вызванная бесконечными потрясениями. И что стоит только вздохнуть, чуть шевельнуться, и мираж рассеется, а сердце снова будет сжиматься от боли и страха за пропавшего питомца.

– Я бы хотела остаться со своей воспитанницей наедине, эррол Хордис. – Блодейна горделиво вскинула голову. Посмотрела на лекаря властно и непреклонно, как если бы была царицей, а он ее ничтожным холопом.

Маг ответил ей такой же откровенной неприязнью, но задерживаться не стал. Улыбнулся мне ободряюще и вышел, всем своим видом показывая, что думает о методах воспитания ведьмы в целом и о ней, в частности.