Выбор божества

Но теперь, на пороге отцовского кабинета, вся обретенная им уверенность слетела, точно выстиранное белье, порывом ветра сброшенное с веревки в грязь. Пришлось напомнить себе, что Питер – и не только Питер, весь мир за Барьером – сейчас нуждается в помощи. Что всем им грозит гибель. Только это дало ему достаточно сил, чтобы толкнуть тяжелую дверь.

Кабинет отца тоже нисколько не изменился – огромный рабочий стол с двумя лампами под желтыми абажурами, кожаные кресла с высоченными спинками, потрет какого-то предка над камином. Если только Фэлри прав, хотя его предположение и казалось чем-то невероятным, человек над камином не имел к ним никакого отношения…

Казалось, время в этом доме замедлило свой ход, если не вовсе остановилось. Но, увидев сидящего у камина отца, Сильван сразу понял, что чуда не произошло.

Худой, высохший старик занимал от силы половину кресла, которое прежде едва вмещало его могучее тело. Сильван был поздним ребенком – в год его исчезновения Карелу Матье было пятьдесят, сейчас он разменял девятый десяток. Плед на его коленях Сильван тут же узнал – его учитель и телохранитель Роберт Альди когда-то укрывался им вместо одеяла. Если Сильвану случалось проснуться ночью от кошмара, Роберт укутывал его этим пледом, словно защищая от жестокости окружающего мира…

Сильван сглотнул вставший в горле комок и опустился на одно колено перед креслом.

– Отец, это я. Я вернулся.

Питер тоже шагнул вперед, Фэлри благоразумно остался в тени у двери, с любопытством оглядывая комнату.

Лицо старика клубилось эмоциями – черты его как будто плавали поверх лицевых костей. Злость, сожаление, что-то вроде веселья сменяли друг друга короткими, отрывистыми вспышками, отчего он походил на душевнобольного. Борода и волосы совершенно поседели, но взгляд голубых глаз остался на удивление острым, и в этом взгляде Сильван с упавшим сердцем различил знакомое выражение неудовольствия.

– Если думаешь, что тебя ждет награда за то, что тридцать лет не давал о себе знать, то заблуждаешься, – проскрипел Карел и спрятал испещренные пигментными пятнами руки под плед, словно не хотел, чтобы Сильван коснулся их, – Роберт помер уж, наверное?

– Он погиб, как герой, спасая меня, – удрученно промолвил Сильван, опустив голову, – отец, мне очень жаль! Я пытался все исправить…

Карел пренебрежительно фыркнул.

– И ничего не вышло – как всегда!

Питер хотел возмутиться, но слова застряли в горле, – отец приучил его уважать старших, и этот барьер оказалось не так-то просто преодолеть.

Зато Фэлри и не подумал промолчать.

– Не говорите с ним так! – сурово произнес он и встал перед креслом, скрестив руки на груди. – Хоть вы и старый, я не позволю оскорблять отца Питера!

Сильван и Питер одновременно взглянули на него – один с изумлением, второй – с обожанием.

Но удивительнее всего оказалась реакция Карела – он подпрыгнул в кресле и схватился костлявыми пальцами за грудь. Глаза его чуть не вылезли из орбит, и Питер ощутил злорадное удовлетворение.

– Поимей меня Темный, эр-лан! – просипел старик, глядя на Фэлри, как на посланника Темного Лика, которого только что помянул. – Настоящий, живой эр-лан!

Фэлри вздернул брови и, повернувшись к Питеру, хладнокровно произнес:

– Думаю, других доказательств не требуется.

– Но это… – наконец обрел дар речи Сильван. – Отец, ты что, видел эр-ланов прежде? Значит, ты и правда пришел сюда из Оморона?

– Пришел! Как бы я преодолел Барьер, по-твоему? – огрызнулся Карел, пытаясь отдышаться. Питер невольно отдал должное его самообладанию. – Прилетел, я прилетел на флаере! За что Всемогущий наградил меня столь бестолковым сыном!

Фэлри сделал гневное движение, но Питер его остановил.

– Погодите-ка… но почему вы покинули Оморон?

– Не твое дело, сопляк! – фыркнул Карел. – Скажу лишь, что куда лучше жить здесь, чем угодить в Трущобы и стать швалью! А вот почему ты еще здесь, раз уж знаешь про Оморон и явно там бывал?

Вопрос застал Питера врасплох. Вернуться в Оморон – каким образом? Да и что он стал бы делать там – конструировать деревянных птиц в надежде, что они полетят?

Но главное – здесь его дом, и хотя жилось в нем порой не слишком-то счастливо, ему даже в голову не пришло бросить его. Свой дом надо защищать.

– В пределах Барьера есть другие сеги кроме вас? – быстро спросил Фэлри, но Карел покачал головой.

– Насколько я знаю, нет. А если и есть, разве ж кто скажет? Оморон покидают не от хорошей жизни. Хотя, конечно, здесь я достиг положения, о котором там и мечтать не мог.

– Благодаря Дару? – негромко произнес Сильван. Он уже поднялся с колен и теперь стоял перед отцом, глядя в пол, точно нашкодивший мальчишка.

– Дару? Какому еще дару? – удивился Карел.

– Вы умеете читать мысли других людей? – перебил его Фэлри. – В Омороне это называют телепатией.

– Ах, это! – Старикан сделал пренебрежительный жест, и Питеру захотелось вытряхнуть его из кресла и пнуть хорошенько – может, даже не один раз. – Да, в Омороне многие этим баловались, а что, сейчас нет?