Выбор Донбасса

Дом был хорош. Печка теплая, огорода 10 соток, и соседи отличные. Не соседи, а мечта! Слева за забором — рыжий Тимоха. С ним всегда можно повыть тет-а -тет и выяснить, кто на улице главный. И пусть ухо так и не заросло — Тимофей в их исторической драке вообще глаза лишился! Отодрали Васька за тот бой нещадно! Еще бы: шума было — на два квартала, полночи ор стоял. Да и «хозяева» Тимохи утром с жалобами прискакали, своего инвалида Васяниным людям полюбоваться принесли! Васек и любовался. Его за шкирку держат, тапком по заду наяривают, Васян воет, а сам на соперника поглядывает. Хвостом по бокам хлещет: не дождешься! Битый буду, а тебя не забуду. Если что, еще не так врежу!

 С тех пор Тимоха старался к Ваську подбитым глазом поворачиваться. Мол, я тебя не вижу и проблем у меня с тобой нет! А Васяну того только и надо было. Статус показал, лишнего кавалера отвадил — Мотька теперь вся его!

Мотька (по паспорту — Матильда) жила справа. И была она потрясающе красивой дамой: пушистая, трехцветная, вальяжная! То, что происхождение у нее в прямом смысле помойное, значения не имело. А имело значение, что сумела Мотя в жизни хорошо устроиться. Людей завела с двухэтажным особнячком и крутым джипом. Питалась только фирменными кормами, носила шикарный ошейник и чувствовала себя королевой. Но против Васяна устоять не могла. То ли гены простонародные играли, то ли разодранное в драке за ее сердце ухо стало решающей гирькой на чаше весов? Но факт оставался фактом! Дважды в год Мотины люди с руганью прибегали к Васяниным квартирантам и требовали пристроить разноцветное шебутное потомство своей богини. Васян после этого выслушивал очередное нравоучение и, задрав хвост, выходил во двор. Он гордо дефилировал вдоль Тимофеева забора. Потом жильцы двух домов садились за свои компьютеры и выкладывали в таинственный интернет фотографии симпатичных мохнатых малышей. Котята через пару месяцев разъезжались по новым домам. А Васян опять начинал подлезать под соседские ворота и ночевать на подоконнике Матильды. Он надеялся, что ее люди снова по недосмотру пошире откроют окно.

Да, хорошая была жизнь!

Коты — интересные существа. Они прекрасно понимают человеческую речь. Но, когда им это выгодно, делают вид, что смысл слов их маленьким мозгам абсолютно недоступен. Они приучают людей делать то, что им, котам, нужно или просто нравится. Интуиция любого кота даст сто очков вперед человеческому «шестому чувству». Это помогает кошачьему племени тонко и незаметно подстраивать реальность под себя. Однако иногда случается такое, что даже коты не могут изменить или скорректировать ход событий…

Васян давно понял: дело неладно. Слишком часто в беседах «его» людей стали проскакивать тревожные интонации. Слишком громко и агрессивно говорил ящик, именуемый «телевизором». Хуже стала еда и осторожнее — мыши. А потом пришла гроза.

Гром гремел непрерывно, всю ночь. Люди легли спать на полу — такого раньше никогда не бывало. Женщина подозвала Васька, обняла его и подгребла под свой теплый бок. Иногда она прижимала его так, что становилось больно. Но кот терпел и не вырывался. Ему впервые стало страшно…

Наутро небо над домом было голубое и чистое. Никаких луж от грозы на снегу не наблюдалось. Васян потряс головой: какие лужи, зима на дворе! Тогда откуда гроза? И гром вроде еще погромыхивает время от времени?! За этими раздумьями он чуть не пропустил самое главное: соседи справа в спешке кидали чемоданы и баулы в недра своей здоровенной машины. На заборе (на его заборе!) сидел Тимофей. Вытянув шею, он во весь один свой глаз наблюдал за происходящим. Рядом с машиной стояла клетка. (Да, люди называли ее «переноской», но на самом деле это была самая настоящая клетка. Для приятных дел в «переноску» никогда не сажали — только к ветеринару или на другую квартиру ехать. Ну что тут может быть хорошего?)

В клетке-«переноске» горько плакала Мотя. Она жаловалась на тесноту, на то, что не спала всю ночь, а еще — что ее забыли покормить. Просила, чтобы ее выпустили. Люди не обращали на Матильдино мяуканье никакого внимания. Ни Мотькины, ни его собственные. Они тоже стояли у забора и молча смотрели на то, как исчезают в джипе вещи. Что не поместилось, прикрутили на крышу. Хозяин джипа подошел к ограде со своей стороны.

— Уезжаете, Николаич? — грустно спросил Васянин человек.

— Да, Сергей. К брату в Черкассы. Вы б тоже к родичам перебирались. Ты ж видишь, что творится? Не сегодня-завтра накроет…

— Некуда нам ехать. Наши все здесь. А там… Кто нас ждет, кому мы нужны? Тут — дом, работа. Вон и Васек тоже остается. Да, Вась?

Васян муркнул и потерся о ноги Сергея — обозначил территорию. «Куда уходить? Тут все — мое!»

— Ну, смотри. Держитесь! А туго будет — давай ко мне! Чем смогу — помогу всегда.

— Посмотрим. Счастливой дороги, Николаич!

— Какое уж тут счастье, если война…

Николаич развернулся и медленно, словно нехотя, пошел к машине. Оглянулся. Помахал рукой. Передал клетку с Мотькой женщине на заднее сидение. Сел. Захлопнул дверцу. И черный джип увез Матильду в неизвестные Ваську Черкассы…