Выбор Донбасса

Татьяна Маховицкая (Донецк)

Мальчики

Пять уроков. Ещё классный час. Вторая годовщина образования Республики. Очередной Урок Мужества.

Давались они теперь Ольге Николаевне нелегко. Но не хотела она, чтобы ученики узнали о том, что случилось в её семье. Коллеги, понятно, были в курсе, от них такое не скроешь. Вели себя тактично, насколько могли — в её присутствии не обсуждали семейные проблемы, отводили глаза, когда начинались разговоры о детях и внуках. Но дошло ли до ребят? Иногда она мучительно вглядывалась в их лица, пытаясь определить — сочувственно на неё смотрят или показалось?

Ещё в коридоре она поняла — добром день не закончится. Ясно, шумят, пока в класс не войдёшь. Но сейчас шум был неправильный. Нездоровый.

Ольга Николаевна рывком распахнула дверь своего 10–го «Б».

Вначале она вообще ничего не увидела из-за спин. Её тоже не заметили. Все сгрудились в кучу, в центре которой происходило что-то явно неординарное.

— Ну-ка, что здесь творится?

Ученики посторонились, но расходиться не спешили. Лица у большинства были, мягко говоря, озадаченные.

Она шагнула вперёд.

На полу, верхом на Лешке Кудинове восседал Костя Томченко и размеренно лупил его по физиономии.

Лёшка корячился и орал матом.

— Пус-с-сти-и-и… ты…!

— Костя, да ты что?! — ахнула Ольга Николаевна. — Встань сейчас же!

Она схватила мальчишку за плечи и потащила к себе.

От кого-кого, а от Кости она такого не ожидала. Пожалуй, это был самый спокойный мальчик в классе. Среднего роста, не отличник, не ярый спортсмен. Но крепкий, основательный такой мужичок. Поручения выполнял без энтузиазма, но и без возражений. В авантюры обычно не вмешивался, лишь поглядывал насмешливо.

То есть произошло нечто из ряда вон.

А взглянув Косте в лицо, она просто испугалась. Оно было бледным, и глаза почти закатились под лоб.

— Ты меня слышишь? — Ольга Николаевна сильно встряхнула его, стараясь поставить на ноги.

Тяжело дыша, мальчик высвободился и опёрся о парту.

Лёшка поднялся с пола. Был он на голову выше Томченко, причём спортом как раз занимался — крутил педали в велоклубе. Достаточно обеспеченные родители приобрели ему крутейший гоночный велосипед, бывший предметом несказанной гордости. Держал он себя нагловато, но до сих пор на неприятности не нарывался.

Потрогав разбитую губу, Кудинов с ненавистью процедил:

— Ну, тварь, погоди, разберёмся ещё!..

— Что случилось? — спросила она как можно жёстче.

Костя молчал.

— Я вас спрашиваю! Ну?

— За папашу вступился, — зло процедил Лёшка и сплюнул прямо на пол. — Я сказал, что его отец — мерзавец!

«Ого! Ну, не только мерзавцем ты его назвал, само собой. Поинтереснее добавил».

— Вот оно как! И почему же ты так думаешь?

Костя рядом передохнул с присвистом.

— Так и есть. За ДНР воюет!

Ольгу Николаевну словно ударило; она выпрямилась и откинула голову.

— Значит, по-твоему, можно оскорблять тех, кто за ДНР сражаться пошёл?

— А кто умный под мины полезет? Да ещё задаром! Сколько им там платят — копейки! Контрактники ещё ладно, им прилично башляют.

Маленькая Лера Сенченко заморгала испуганно.

«Знает?»

— Лёха у нас ДНР не любит! — ехидно крикнули сзади.

— Почему не люблю? — Кудинов осклабился. — Люблю. Мои родаки при Яныке столько не зашибали. А сейчас через границу товар везут, здесь в три раза дороже сдают. Да здравствует Республика!

— Значит, презираешь. Только пользуешься ситуацией. Имеет место быть. Но в таком случае хотя бы не кощунствуют. «Да здравствует Республика» — не кричат. Помалкивают, чтобы не задевать тех, кто по–другому думает.

— А какая разница? Сдали бы Донецк, кричали бы «Слава Украине!»

— Кричал бы?

— Как все — так и я!

«Спокойно. Дыши. Не то сейчас вцепишься ему в морду и без работы останешься».

— Очень удачно Вы подрались, — она постаралась придать интонации саркастический оттенок. — Как раз по теме классного часа. Садитесь на места. Кудинов, умойся. Томченко, ты тоже. Садитесь, говорю!

Десятиклассники нехотя расползлись. Лёшка подошёл к умывальнику, ополоснул лицо. Костя подошёл после, умываться не стал, демонстративно вымыл руки и отряхнул брезгливо.

— По-хорошему, надо мне сейчас разразиться длинной нравоучительной речью, — проговорила Ольга Николаевна. — О том, что драться нельзя, и о том, что это наказуемо. Вы же этого не знали, правда? В первый раз слышите? И, кстати, о том, что родителей чьих-либо оскорблять тоже не рекомендуется. Многие сильно обижаются почему-то. А на Востоке за это вообще убивают. Вот дикари, да?

Раздалось несколько смешков.

— А потом пригласить директора и учинить разбор полётов часа на полтора. Но тратить время я не буду. Я сегодня и не собиралась ничего вам рассказывать. А хотела видео показать.

Кабинет был оборудован хорошо, спонсоры ещё до войны постарались. Комп с мультимедийным проектором имелся, даже интернет провели. Но она всё равно записала видео на диск — вдруг откажет по закону подлости, как оно всегда и бывает…

Ольга Николаевна включила компьютер, вложила диск и села спиной к экрану. Один раз уже заставила себя это посмотреть, с неё довольно…