Выбор Геродота

Подумал: "Нет, не сейчас… Третьей неудачной попытки не будет. Я найду способ приблизиться на расстояние удара. Теперь тебе не уйти…"

Херил брел по улице Изготовителей ларей. Он каждый день приходил к дому Лигдамида в надежде встретить убийцу Агесии. Кухонный раб сказал, что "плетеного", который с косой, зовут Гринн.

Саммеот теперь знал об этой улице все.

Вот башмачник вывалил возле мастерской охапку кожаных обрезков. Подождет до вечера — может, кому-то сгодится в хозяйстве, потом сожжет их в сточной канаве.

В этом доме живет педагог. Проходя мимо пастады, Херил слышал детские голоса, хором повторяющие счет: "Один да один — два. Два да два — четыре…"

Рядом с камнерезным эргастерием свалены в кучу обломки известняка. На улицу вышел хозяин в длинном фартуке. Выбрав подходящий кусок, приказал рабу втащить его в перистиль. Когда саммеот возвращался, из-за забора слышался стук молотка по зубилу.

Дома столяров стоят рядом. Каждый день, ровно в полдень, дровосеки пригоняют в квартал подводы с бревнами. На раздачу выходят все — и мастера, и рабы. Начинается толкучка, потому что каждый старается купить древесину получше. Опоздавшим достаются жерди.

За пустырем, заросшим дикой фисташкой, внезапно запела флейта. Владелец пандокеона в хорошую погоду выносил столы прямо на вымостку, чтобы любой прохожий мог заказать себе кружку вина.

Херил пошел быстрее, чувствуя, как забилось сердце. Сунув руку в котомку, нащупал кожаную обмотку ножа. Перед пандокеоном снова сбавил шаг, со скучающим видом заложил кисти за спину.

Розовая свинья на вывеске. Три стола. Один с неубранными объедками. Посетителей мало — время рабочее, а постояльцы еще утром разошлись по делам. Флейтист играет в комнате наверху.

Стол у стены занят краснолицым пропойцей. Сидит и тянет из хои дешевую бурду. Лишь время от времени взмахивает рукой, чтобы отогнать назойливую муху.

А вот за третьим — именно тот, кто нужен. Гринн грыз утиную ножку, переговариваясь с татуированным парнем. Оба прихлебывали вино. Обглоданные кости бросали в кувшин.

Херил прошел мимо, лихорадочно соображая, что теперь делать. Ударить и бежать? А если на следующем перекрестке дежурит скиф-гиппотоксот? Нет, нельзя — догонят.

Тогда он вернулся и сел за пустой стол. Вышедший из пандокеона раб сгреб мусор на край столешницы, затем начал возить по доскам мокрой тряпкой. С платана сорвалась стайка воробьев, чтобы склевать упавшие на землю крошки.

Неожиданно синекожий встал, подошел к стене и задрал спереди хитон.

Раб среагировал мгновенно — бросив тряпку на стол, обиженно затараторил:

— Тут нельзя мочиться. Хозяин заметит пятно — мне же и достанется, что не пресек. Вчера я пропустил, так он мне всыпал десять ударов палкой. Отхожее место у нас во дворе, за дровяником. Я следить должен…

— Заткнись! — рявкнул Гринн.

Потом посмотрел на товарища.

— Слышь, Батт, иди во двор.

— Чего? — Синекожий недовольно вскинулся.

Гринн прошипел:

— Нам скандал не нужен. Лигдамид сам не свой после покушения. Не нарывайся.

Батт с недовольным видом направился к воротам. Раб пошел следом. Плетеный снова склонился над блюдом. Сердце гулко забило в виски. Херил выдохнул. Нашарил в котомке костяной нож. Посмотрел на краснорожего — тот дремал, откинув голову на стену.

Ещё секунда — и он резко встал.

Гринн заметил движение, но было поздно. Саммеот в два прыжка достиг стола. Схватив кружку, со всей силы ударил наемника по голове. Тот упал лицом в блюдо.

Херил взял его одной рукой за косу, дернул на себя. Коротко и сильно полоснул ножом по горлу. Плетеный заскреб руками по столешнице. Ногой некрасиво елозил под столом. Потом боком сполз на землю.

Херил бросился к пустоши.

Продираясь сквозь фисташник, мстительно думал: "Это вам за Агесию. Ликс, теперь твой ход".

За спиной слышались крики, но саммеот не боялся погони.

Он точно знал, что уйдет.

4

Сообщники снова собрались в перистиле.

На этот раз Кимон принял меры предосторожности. Фракиец был отправлен с большим клубком пряжи к Эльпинике. Исодика старалась поддерживать с невесткой хорошие отношения, поэтому время от времени делала ей подарки.

Старший сын Лакедемоний под надзором педагога упражнялся на палестре. Фессал и Элей лепили в гинекее животных из воска. Рабыни вместе с хозяйкой наводили порядок в кладовой.

Когда Кимон произнес имя настоящего предателя, Мегакл и Несиот переменились в лице.

— Мы подозревали одноглазого, а нужно было — верзилу, — с досадой пробормотал виноторговец. — Как ты узнал?

— Филомела призналась. Надела подвеску, которую я когда-то подарил любовнице на Скиросе. Ее убили наемники Павсания. Он тогда еще не переметнулся к Артабазу, но уже начал нам вредить. Когда ее нашли, подвески на шее не было…

— Теофраст дал? — догадался Несиот.

Кимон кивнул:

— Точно.

— Получается, что эти головорезы как летучий отряд смерти, — мрачно заметил виноторговец, — успели наследить по всей Элладе. Сначала под командой Павсания, потом Киклопа… Чувствуется рука Артабаза.

Стратег скептически ухмыльнулся:

— На то они и наемники… Не удивлюсь, если ублюдки всплывут в Галикарнасе. Артабаз оказывает поддержку Лигдамиду.