Выбор Геродота

Вот куда он точно не заходил, так это в конистерион. Одно дело, когда борец натирается маслом — на это смотреть приятно, и совсем другое, если он обсыпает тело песком. Фу, сколько грязи…

Дело близилось к вечеру. Энобий, потный и усталый, громко объявил, что печи топить больше не будет. Если кто-то не успел попариться, то сейчас — самое время.

Когда в раздевалку вошли Мегакл и Несиот, Ликид не удивился. Они тоже любили баню, правда, сторонились судовладельца по политическим соображениям. У них была своя компания, у него — своя. Но в этот раз оба дружелюбно улыбались. Ликиду даже стало интересно — что им нужно?

Эвпатриды подсели к судовладельцу. Вручив несколько монет банщику, Мегакл развернул сверток. Выложил копченого угря, сушки, несколько луковиц.

Энобий расторопно поставил на скамью кувшин вина и канфары. Потом принес миску со сваренными вкрутую яйцами. Острым взглядом прошелся по лицам гостей. Странно, что они пожаловали перед самым закрытием гимнасия. Чутье подсказывало банщику: это неспроста.

— Ну что — по-скифски? — задорно спросил Мегакл, потирая ладони.

Несиот с готовностью кивнул. Ликид хмыкнул, но тоже согласился.

— Есть повод? — поинтересовался он.

— Еще какой! — уверенно подтвердил виноторговец. — Кимон повесил Фаланта. Гавань Хоры снова открыта для афинских кораблей. Ты против?

— Ладно тебе, — отмахнулся судовладелец. — Кто бы сомневался. Кимон, может, и не такой хороший оратор, как Фемистокл, зато в кровопускании ему нет равных.

Ликид жадно выпил вина — было заметно, что очередной успех соперника его задел.

Потом с раздражением продолжил:

— А эта его постоянная присказка: "Спартиат так никогда бы не поступил".

Он картавым голосом передразнил стратега. Несиот с Мегаклом переглянулись. В другое время они бы не спустили болтуну дерзость, но сегодня нужно было стерпеть. Поэтому оба просто молча пожевали угря.

— Давай по новой, — подначивал судовладельца виноторговец.

Выпив, Ликид спросил:

— Он теперь куда поплывет?

— В Афины, куда же еще. — Стукнув яйцо тупым углом о край мраморной скамьи, Мегакл ловко очистил скорлупу.

— Ну, не знаю… — протянул судовладелец. — Зачем тогда он взял с собой галикарнасцев?

Мегакл чуть не подавился: "Сволочь! И это ему известно".

Несиот разлил вино по канфарам.

— Эй, не гони! — попытался урезонить торговца рыбой Ликид.

— Так надо еще успеть попариться, — оправдывался тот. — Вон, смотри, эфебы уже возвращаются.

Горговец рыбой кивнул в сторону группы молодых людей, ввалившихся в раздевалку с площадки для бега.

Ликид масленым взглядом прошелся по атлетически сложенному парню. Он был уже заметно нетрезв.

Подмигнув Мегаклу, судовладелец заговорщическим тоном заявил:

— Вон тот чернявый хорош.

Виноторговец смущенно кашлянул:

— Да я вообще-то по девочкам.

— Можно и по девочкам, — снова хмыкнул судовладелец.

— Тогда я сейчас заскочу к Энобию, — заторопился Несиот, — пусть сгоняет к Филомеле. Предупредит, что мы потом к ней двинем — готовые для чистой любви.

Он заразительно засмеялся. Мегакл присоединился к товарищу. Улыбнувшись, Ликид отправил в рот кусок угря.

"А эти аристократы — ничего, компанейские, — подумал он. — Надо найти к ним подход".

Несиот поднялся с места. Зачем-то начал рыться в своей нише. Мегакл все понял и закрыл его от взгляда судовладельца, повернувшись к тому лицом с кувшином в руке.

Энобий подсчитывал мелочь, полученную за день от посетителей. Кожаная мошна с драхмами многообещающе звякнула по каменной столешнице.

Несиот наклонился к самому уху банщика.

Весомо процедил:

— В парную пока не заходи. И присмотри за вещами.

Энобий молча кивнул.

Вернувшись в аподитерион, торговец рыбой потянулся:

— Ну что — погреемся?

— Успеем? — засомневался Ликид.

— А то! — не терпящим возражений тоном заявил Несиот. — Энобий сказал, что пар еще есть.

Захватив с собой веники, губки и масла, компания двинулась по коридору к бане. Навстречу гулякам шли раскрасневшиеся посетители. В войлочных шапках на голове они все казались на одно лицо.

В элеотесионе шла уборка.

Малолетний раб веником подметал пол, собирая в совок соскобленную грязь, остриженные волосы и ногти.

Другой мальчик складывал в мешок крупный мусор: пустые арибаллы из-под масла, куски губки, брошенные одноразовые стригили. Третий окатывал водой мраморные скамьи.

"Пшел!" — Ликид пинком выгнал сборщика мусора.

Остальные рабы выскочили сами — с пьяными гостями лучше не связываться. Убраться в элеотесионе можно и потом, когда они вернутся в раздевалку после парилки.

Обмазав себя маслом, судовладелец подошел к пифосу с древесной золой. Мегакл с Несиотом услужливо обсыпали его черным порошком, по-дружески хлопали по плечам, терли губкой спину до выступления пены.

Ликид довольно улыбался, внимание коллег его приятно удивило.

"Вот бы так на Ареопаге, — мечтательно думал он. — Согласие по всем вопросам и всеобщее внимание".

Грязь каждый счищал сам — эта процедура считалась интимной, поэтому помощь могла быть неверно истолкована. Проведя тупым металлическим лезвием по коже, Ликид вытер стригиль о край скамьи.