Выбор из худшего

– Тоже полагаете, что отправил он меня специально, взглянуть на этого де ла Сьота?

– Помилуйте, кто может знать мысли господина епископа? Впрочем, если вспомнить, какую проверку он организовал при вашем знакомстве, я бы такое предположение не спешил отвергать.

– Что за проверку? – поинтересовался Транкавель.

– Его преосвященство представил ему четырех человек и попросил определить, кто из них под заклятьем. Наш друг не ошибся.

«Дважды не ошибся, – подумал де Камбре. – Указал на того, кто был под нестрашным заклятьем Тихого Слуги, и догадался не указывать на даму, находившуюся под заклятьем Черной Розы. Где уж впоследствии она нанесла свой удар – неизвестно, но кто-то очень важный точно жизни лишился».

– По-моему, господа, мы не о том говорим, – перевел он разговор к главному. – Чего бы ни хотел дю Шилле, влезать в эту историю премьер-министр не будет. Но как вообще этот господин оказался при дворе? Я знаю, что еще три года назад по всей Галлии искали незаконнорожденного брата короля.

Транкавель все-таки пригубил вино и начал рассказ.

– Двадцать два, если быть точным. И не только в Галлии. Это заклятье королевской крови. Оно тесно связано с заклятьем безопасности его величества. Отслеживает существование всех детей монарха, не делая различий между законными и незаконными. К сожалению, оно лишь определяет наличие живых потомков, но не указывает, где они находятся.

Он сделал еще один глоток, поставил бокал на стол и продолжил:

– Поэтому розыском и контролем за бастардами занимается служба дворцовых церемоний, есть там группа опытных специалистов. Но иногда и у них происходят сбои. Двадцать два года назад заклятье показало, что где-то родился мальчик, зачатый от батюшки Эдмонд IV. Но где? За девять месяцев до этого его величество наведывался в Марсель и вроде бы одарил своим вниманием некую девицу де ла Сьот. Других связей зафиксировано не было, да и сам король ничего такого не вспомнил. Хотя… пьяный он был, если честно. Поехала высокая комиссия на розыски, но не тут-то было. Оказалось, что почти сразу после той ночи на побережье напали магрибские пираты, пограбили от души и многих угнали в полон, в том числе и эту красавицу.

– То есть искали-искали и недавно нашли неведомо кого? – удивился де Камбре. – Но проверяли же наверняка?!

– Да уж проверяли, будьте уверены. Самому пришлось в той проверке поучаствовать, – недовольно проворчал де Фронсак. – Мамаша де ла Сьот и бумаги предоставила: мол, когда ее на невольничьем рынке купил приказчик тунисского паши, когда сынка родила, да как того в десять лет от матери забрали и в янычары отправили. Знаешь, кто такие янычары?

– В Клиссоне рассказывали. Пехота османского султана, которую из рабов набирают.

– Вообще-то да, но этот оказался в роте личной гвардии самого султана, – продолжил маркиз. – Так вот, все документы изучили, специально целое посольство посылали – никаких сомнений. Всех кади лично опросили, их книги проверили, печати сверили – все точно. Да и свидетели нашлись, так что никаких сомнений. Впрочем, попробую прислать тебе копию заключения комиссии. Официально мне ее никто не разрешит снимать, но, надеюсь, не будет и прямого запрета. Это если не просто так ты вчера на балу оказался.

– А сам дю Шилле с господами де ла Сьот встречался? – спросил де Камбре.

– Нет, – уверенно ответил де Фронсак. – Не встречался и, по-моему, не собирается.

– Кроме этой комиссии, кто-то проверкой занимался? Де Шутт, например?

– Нет. – Транкавель пожал плечами. – Ни он, ни военная разведка. Не успели. Эдмонд IV родственника признал и обижать его подозрениями запретил категорически. Так что у нас теперь новый фаворит, всеобщий любимец, между прочим. Который, конечно, никуда не лезет, но это пока, а уж что дальше будет – лишь Спасителю известно.

– Кстати, – добавил маркиз, завершая разговор, – тебе, как слуге короля, в это дело тоже влезать нельзя. По тому же самому приказу.

* * *

Перед самым отъездом в Амьен лихой гвардеец в красном плаще передал де Камбре запечатанный личной печатью дю Шилле толстый конверт. В нем оказалась исписанная мелким почерком тетрадь. Копия заключения высокой комиссии.

Стало быть, епископ в деле. И что там говорил де Фронсак? Встречаться с новоявленным бастардом не собирается? С чего бы? Тоже полагает, что тот сильный ментальный маг? Боится попасть под его воздействие, как, похоже, попал король и многие его приближенные? Вон даже Транкавель отозвался о де ла Сьоте как о достойном и приятном человеке.

А ведь если этот достойный господин подчинит себе короля, станет фаворитом, история Галлии может повернуться в любую сторону. И первым, кого снесет этот приятный человек, будет дю Шилле. А вот вторым, точнее вторыми – его ставленники, среди которых обязательно окажется и некий бывший российский полковник. А уж потом из желающих предъявить счет очередь выстроится. И император Острова будет в ней первым.

Нет, от этой схватки отвертеться нельзя. И проиграть в ней нельзя. Значит, думай, голова, картуз куплю. Не будешь думать – последний пропью. Зачем он покойнику?