Выбор мага

Еще в столице располагалась академия магии. Помнится, когда я об этом впервые услышала, очень удивилась. Насколько я поняла, каждый Дом сам обучает своих, а уж над тайной придуманных ими заклинаний печется больше, чем в моем мире над тайной новых технологий. Представить, что Дома добровольно рассказывают о них в академии, я не могла. Впрочем, об академии пока не время, расскажу о ней позже. Пока же идет подготовка к отъезду архимага.

Так вот, поскольку столица нейтральная территория, то сражения между магами Домов там запрещены. Виновных наказывают очень сурово, не разбирая правых и виноватых. Потому всем запрещено брать туда магические амулеты большой силы, в том числе и апостификов. Даже не знаю, гордиться мне или нет, когда меня приравняли к местным аналогам оружия массового поражения. Сам Совет должен идти где‑то месяц, насколько я поняла из разговоров, слишком много вопросов надо решить, да еще какие‑то осложнения с Домами соседнего королевства. Потом еще месяц какие‑то церемонии и праздники.

Архимаг вызвал меня в день отъезда рано утром, да еще сидела в самом дальнем конце замка. Пока добралась туда, ошейник несколько раз чуть не задушил — этому болвану не объяснишь, что я знаю более короткий путь через подвал, но для этого надо сначала немного удалиться от Маренса, а ошейник любую попытку идти в противоположную от объекта сторону воспринимал чуть ли не как попытку к бегству.

— Я уезжаю, — первое, что сообщил мне Маренс. А то я не знаю. Уже два дня весь замок гудит, готовят кареты, охрану, слуг.

— Я уезжаю, — повторил маг и задумчиво покрутил в руке какой‑то каменный шар. — Полагаю, ты не хочешь, чтобы твое украшение тебя задушило, едва я отъеду от замка на пять километров.

Во, блин! Об этом я не подумала. Неужели снимут ошейник?

— Потому я кое‑что сделал, чтобы это не случилось. — Ага, держи карман шире, снимут. Только вот с чего это Маренс меня предупреждает? Уехал бы и все, ничего не объясняя, как это обычно и происходит.

Я чуть поклонилась, показывая, что поняла. Да уж, скоро совсем разговаривать разучусь — не с кем просто, а Маренс категорически против моих слов, пока явно не спрашивает о чем‑то, а он не спрашивает. Вот уж чему мне хорошо удалось научиться за то время, что живу в Доме Кайтаидов, так это терпению. Мне только и приходилось, что терпеть — постоянную боль, полное игнорирование, усталость на длиннейших церемониях, где мне приходилось присутствовать и постоянно стоять, даже не шевелясь, обиду. Да многое терпеть приходилось.

— За время отсутствия я не смогу тебя тренировать. — Это теперь так называется? А я предполагала, что это тренировка палачей инквизиции.

А еще у меня появилось какое‑то ненормальное чувство юмора. Такие вот едкие комментарии на все слова Маренса я вспоминаю постоянно. Мысленные, конечно, комментарии. У меня вообще появилось такое вот стремление надо всем посмеяться и все опошлить, как сказал бы мой друг из класса еще того, такого далекого и родного мира. Возможно, это такая защита сознания, чтобы не сойти с ума.

— Однако это не повод забывать занятия. Вот список книг, которые ты обязана прочитать до моего возвращения. Когда вернусь — спрошу. И попробуй только что‑нибудь не прочитать.

Я опять поклонилась и приняла небольшую тетрадь. В присутствии мага открывать не стала — нельзя демонстрировать нетерпении при разговоре с более старшим по положению: пункт третий, часть первая правил общей этики.

— Ничего не хочешь мне сказать или спросить?

Прямой вопрос.

— Если будет на то ваша воля, хозяин.

— Говори.

— Счастливой дороги, хозяин. — Что б ты провалился, старый пень, в выгребную яму и тебя оттуда спасали весь день.

Маренс чуть улыбнулся.

— Можешь идти.

Снова поклониться, два шага назад не поворачиваясь спиной к собеседнику — пункт первый, часть третья правил общей этики — снова поклон, развернуться на месте и неторопливо покинуть комнату.

— Хорошая дрессировка, — успела я расслышать за спиной, прежде чем дверь закрылась.

Была б моя воля, я бы так тебе дрессировала…

Как бы то ни было, но сегодня впервые никто не выкачивал из меня энергии, и я не валялась два часа на полу от слабости и боли. А с учетом, что на меня по-прежнему никто не обращал внимания, жить можно. Хотя и тоскливо. С этими мыслями я и вернулась в свою тайную комнату.

— Объект в пределах доступа, — неожиданно раздался голос с небес и только многомесячная дрессировка Маренса заставила меня остаться сидеть на диване, а не подпрыгнуть с испуганным воплем. Да уж, этикет таких воплей категорически не одобряет, а апостифик должен оставаться спокойным в любой ситуации, даже если на него потолок падает.