Выбор моей реальности

— Пурпур — цвет одежды и обуви императора и членов его семьи. Уникальный краситель красно-фиолетового цвета добывают из пурпуроносных багрянок-улиток Брандарис Мюрекс. Только законным детям императора дозволено появиться на свет в Пурпурной Порфировой Комнате и быть облачёнными в пурпурные шёлковые пелёнки… Ваше платье, матрона, почти такого же оттенка, как и императорские одеяния. Если в цвет этой ткани добавить ещё немного красного, то Вас не только не пустили бы на коронацию, но и без раздумий сослали на Принцевы острова, куда в скором времени отправятся все обиженные и недовольные, которые мешаются под ногами у Никифора и не дают ему насладиться полнотой власти.

— Ничёсе …

На территории внутреннего города мы наконец-то выбрались из тесных носилок и присоединились к триумфальному шествию.

По широкой, посыпанной разноцветным песком аллее, перед золочёным паланкином, где сидели Никифор и «популярная у мужчин» пятидесятилетняя Евдокия, священники несли кадила с ладаном, а придворные держали в руках зажжённые свечи и факелы. По ходу движения царского паланкина толпа приветствовала императора, падая на колени и выкрикивая важную информацию о том, что появился новый божий посланник-защитник, а чиновники, в одинаковых белых плащах, обильно обшитых золотыми нитями, во главе с Димитрием Кидонисом, выстроились в ряд и, закатив глаза, распевали гимны. «Полихрония — многие лета василевсу», — пояснил мне Ираклий.

Паланкин опустили на землю около храма Святой Софии Премудрости Божией, где, по традиции, состоится торжественная церемония венчания и коронации. Как по взмаху дирижёрской палочки, вмиг стихли все овации, панегирики и аккламации — перед разношёрстной толпой появились главные действующие лица византийской трагикомедии.

Как и говорил Ираклий, молодожёны вырядились в пурпурные шёлка. Бесформенные парадные одеяния — цицакии пестрели золотистыми цветочными орнаментами, а плащи — хламиды, в качестве дополнительного украшения, были расшиты символами царской власти — львами и орлами. На шеях как жениха, так и невесты в несколько рядов висели ожерелья из массивного жемчуга.

Будущая супруга оказалась на полголовы выше Никифора и была намного габаритнее его. На её лице, покрытом толстым слоем белой штукатурки, выделялись выкрашенные дугой чёрные брови и яркие пурпурные губы. Никифор поскромничал и, по сравнению с Евдокией, накрасился не так броско: ему всего лишь подрисовали огромные чёрные стрелки вокруг глаз.

— Нууу, кто же так мужчин красит? — неодобрительно покачав головой, возмутилась Лена. — Какое безвкусие! Глаза подведены у императора просто ужасно.

Открыли ворота храма, и мы зашли внутрь. Короновал патриарх собственной персоной, а также другие церковные помощники в парчовых ризах, богато украшенных драгоценными камнями. Несмотря на наличие естественного освещения, зажгли несчётное количество свечей в позолоченных подставках. Прислужники усиленно махали роскошными опахалами, кондиционируя помещение и одновременно сгоняя назойливых мух с реликвий и икон. Священники рангом повыше размахивали кадилами, в которых содержался освященный елаион. Над головой жениха и невесты держали короны и вдобавок подвесили ткань, естественно, пурпурного цвета. После долгих молитв, хождений и песнопений, патриарх объявил их царственными супругами.

Вынесли новую, более помпезную хламиду — мантий с огромным золотым ромбом посередине, которую накинул на плечи жених-император, предварительно небрежным театральным жестом сбросив на пол старую. Затем Никифору дали в руку небольшой холщовый мешочек. «Это инсигния — акакия, — благоговейно прошептал Ираклий. — Часть парадного облачения василевса, напоминание о его будущей смерти. В мешочке находится священная земля, прах и кости. Во время торжественных событий акакия должна всегда находиться в левой руке державного василевса».

Акакии оказалось недостаточно, и Никифору ещё раз посчитали нужным напомнить о бренности жизни — сунули ему под нос глиняный горшок, доверху наполненный костями, а затем вышел придворный, держащий в руках три небольших куска каменной породы бордового цвета, которые немного отличались друг от друга по насыщенности оттенков. «Сейчас василевс совершает священный обряд выбора образца для изготовления своего будущего порфирового саркофага», — объяснил мне Ираклий.

Позаботившись о внешнем виде каменного гроба, Никифор в своих одеяниях распластался на церковном полу, принялся демонстрировать публике, что плачет и кается во всех мыслимых и немыслимых грехах. Сцена покаяния была сыграна им фальшиво и неубедительно, на мой взгляд.

После процедуры «духовного очищения» патриарх возложил на голову Никифора корону — стемму, которая представляла собой высокий золотой обруч, обильно инкрустированный драгоценностями. На плечи спускались широкие жемчужные подвески — пропендулии. Эту атрибут верховной власти я уже видел на голове у Никифора, когда встречался с ним во второй раз, ещё до официальной коронации.