Выбор Наместницы

Квейг Эльотоно, наследный лорд Квэ-Эро разительно отличался от изысканного северянина. Его отец, старый герцог, славился на всю империю скверным нравом и редкостной грубостью, что не мешало ему искренне любить жену, молчаливую женщину удивительной красоты, многочисленных дочерей и единственного сына-наследника. Морские лорды испокон веку женились на красивых женщинах, порой красота была их единственным приданым. И дети удавались либо в матерей, поражая совершенством черт, либо в отцов… тогда девушек удавалось выдать замуж с большим трудом, а юноши искали уж совсем неземных красавиц, чтобы поправить породу. Квейг пошел в мать, являя собой поразительный образец мужской красоты, опасно балансирующей на грани женственности. Будь ресницы чуть длиннее, губы чуть полнее, линия подбородка чуть мягче — и его назвали бы смазливым. Но неуловимая грань превращала молодого человека в произведение искусства. Совершенная внешность юноши и привлекла Иннуона к новому знакомому. Война оскорбляла эстетические чувства герцога. Он любил красоту во всех ее проявлениях, неизменно связывая с чистотой. Самой прекрасной картиной в мире герцог считал только что выпавший снег, искрящийся в лунном свете. И смерть, и кровь могли быть прекрасны, но требовали воистину великого художника для раскрытия своей завораживающей красоты. Война же превращала главную загадку жизни в обыденную и грубую работу. Иннуон задыхался от банальности и уродства, как другие задыхаются без воздуха. Постепенно молодые люди сдружились. Квейга завораживали манеры северянина, его пренебрежение к опасности, смерти и, при этом, полное неприятие любого несовершенства в себе самом. Только Иннуон мог оставаться в чистом мундире посреди слякоти, меланхолично чистить ногти перед штурмом и отказаться пить из грязной кружки, несмотря на мучительную жажду. Он умел двумя словами показать скрытую красоту надломанной ветви дерева, мокнущей под мелким осенний дождем, и часами декламировать старинные баллады. Был способен вызвать к себе лютую ненависть за три минуты разговора, а мог очаровать за пять. Казалось, Иннуон родом из другого мира, во всем отличного от привычного Квейгу. Иннуон же привязался к юноше, оценив его искренность. Других он подчинял и использовал, с Квейгом же мог сбросить приросшую к лицу маску и побыть самим собой. Иннуону нравилось делиться своим пониманием прекрасного. Радость учителя, наблюдающего за успехами ученика, отличалась от радости мастера, создавшего шедевр, и новизна этого чувства еще не успела приесться северному лорду. Вдобавок к этому, искреннее восхищение красивого южанина приятно согревало душу любящего завоевывать людей герцога, особенно по сравнению с ироничным, хотя и доброжелательным отношением генерала Айрэ, единственного устоявшего перед чарами герцога Суэрсен, но, по каким-то своим причинам, выделившего Иннуона среди прочих офицеров.

Иннуон отставил кружку с элем и достал из сумки письмо матери. При всем желании он не мог больше найти оправданий для отсрочки, и со вздохом разломал печать. Письмо его не обрадовало. Настолько, что герцог плеснул в эль добрую толику «белого огня» и выпил залпом.

Квейг сочувственно кивнул:

— И как ее зовут?

— Соэнна из Айна.

— А, вторая сестричка. Говорят, красавица.

— Да какая разница!

— Ну, если не нравится, могу одну из своих предложить. На выбор.

Арно с размаху опустил кружку на стол:

— Ни в коем случае не соглашайся! Вон, у меня брат одну из его сестер взял!

Квейг пожал плечами: стоило бы заступиться за честь старшей сестры, но он почти не помнил Глэдис, зато хорошо знал Арно. Он не сомневался, что невестку лорд Дарио невзлюбил за дело.

— Вот спасибо. Я от одной невесты не знаю, как избавиться, а он мне сразу двух подсовывает, — улыбнулся Иннуон.

— На самом деле — четырех, но взять-то ты все равно можешь только одну.

— Мне и одной не надо.

Разговор шел по привычному кругу. Иннуон не хотел жениться, Квейг считал женитьбу чем-то неизбежным и неотвратимым, как рождение на свет. Вне зависимости от твоего желания, оно произойдет примерно через девять месяцев после зачатия. Естественный порядок вещей можно изменить насилием, но стоит ли оно того? Для продолжения рода нужна женщина, других вариантов боги пока что не предложили. Но в знак молчаливого сочувствия он налил себе той же самой смеси.

VI

Ванр стоял у самого входа в зал, сощурившись от яркого зимнего солнца. Женщина в белоснежном платье, сидящая на троне, казалась статуей — гармоничной и безликой. Он никак не мог разглядеть лица наместницы, зато узнал голос — холодный, бесстрастный и все же неуловимо насмешливый:

— Подойдите ближе, господин Пасуаш.