Выбор Наместницы

Остальные события, тем временем, развивались по плану: Ланлосс перехватил два больших каравана с «товаром» и несколько меньших партий и, без долгих разбирательств, развесил всех контрабандистов вдоль единственного в Инхоре имперского тракта, запретив родственникам хоронить тела, а жрецам Келиана — провожать покойников. Разумеется, он не ждал, что этого окажется достаточно, и местное население сразу испугавшись, вернется к трудам праведным, но, как Ланлосс и рассчитывал, оставшиеся контрабандисты взвинтили цены за доставку до заоблачных высот, никому не хотелось за гроши рисковать не только жизнью, но и посмертием. Торговцам дурманом пришлось серьезно призадуматься, стоит ли отправлять и без того скудные остатки запасов сейчас, заплатив вдесятеро, или лучше подождать, пока все успокоится. Тем временем агенты Ланлосса в Суреме отслеживали, кто из ростовщиков одалживает деньги дворянам из Инхора и под какое обеспечение. Доклады ложились на стол наместницы, и Ланлосс надеялся, что Энрисса разберется, что делать с этими сведеньями. Сам же генерал по мере сил перекрыл дороги и выслал лучников отстреливать почтовых голубей — он заблаговременно отрезал связь с остальным миром, не сомневаясь, что его действия вызовут поток жалоб, и наместница не сможет оставить их без внимания. А так, пока все вскроется — уже будет поздно что-либо предпринимать. Ланлосс понимал, что вешать нужно не наемников, а хозяев, а это уже чревато — не так-то просто в Великой и Священной империи Анра казнить дворянина без суда, графским произволом, даже если и есть за что. А проводить суд по всем правилам — так попробуй докажи, что именно этот лорденыш продает дурман подводами. То, что это всем известно — для судьи не аргумент, а вот звонкие монеты, которых подсудимый не пожалеет ради собственной бесценной шкуры — вполне. Поэтому правосудие в Инхоре в ближайшие полгода обещало быть строгим, неподкупным и очень быстрым. Ланлосс несколько переоценил свои возможности, и жалобы в том или ином виде доходили до наместницы, но Энрисса с любопытством наблюдала за ситуацией в Инхоре и не вмешивалась. Она не ожидала, что Ланлосс действительно наведет в графстве порядок, но раз уж он так рьяно взялся за дело — наместница подождет и посмотрит, чем все закончится. А жалобы всегда потом можно будет использовать, если граф Инхор вдруг начнет проявлять непокорность. Энрисса не сомневалась, что к концу года в красивой сафьяновой папке накопится столько бумаг, что Ланлосса Айрэ можно будет при желании четвертовать.