Выбор наследника

Наконец, Фрозинтар оторвался от теплых нежных губ, взглянул в блестящие глаза прижавшегося к нему ребенка. Он еле нашел в себе силы прервать поцелуй – такой чистой и сладкой была переполнявшая это юное тело энергия. И в его объятиях оно лежало так, словно с рождения было для него предназначено. Так подходят друг к другу две половинки единого целого, которые наконец встретились после долгих поисков, чтобы никогда уже не расставаться.

– А ты, – прошептал наемник хрипло, не сводя глаз с полуоткрытых губ, – хорошо целуешься…

– Что вы, – прошептал Седрик, – я не умею… Я никогда раньше ни с кем…

Он попытался выпрямиться, но неожиданно покачнулся, схватился за куртку на груди Фрозинтара, чтобы не упасть:

– Ой, мамочка… я… – Глаза его закрылись сами собой. – Что со мной? Я умираю, да?

– Нет. – Наемник провел рукой по темно-русым волосам. Они были острижены до плеч, и он с неожиданной болью подумал, что вместо этих вихров по спине Седрика должен струиться целый водопад нежных шелковистых локонов, закрывая ее всю до ягодиц. – Это просто усталость. Как после долгой и трудной работы… Сейчас ты уснешь. А потом проснешься как ни в чем не бывало.

Бледное, ставшее совсем детским лицо уткнулось ему в грудь:

– Правда?

– Правда. – Наемник поудобнее обхватил хрупкие плечи, подсунул вторую руку под коленки и поднял альфара. – А я буду охранять твой сон.

Плечом раздвинув замерших рыцаря и мага, он вернулся к костру и уложил уснувшего Седрика на лежанку, по запаху безошибочно выделив принадлежавшую ему. На губах еще жил вкус поцелуя, и наемник, садясь рядом, подумал, что сделает все, чтобы ощутить его еще раз – хотя бы потому, что этот поцелуй он почувствовал.

Костер потрескивал ветками тихо и задумчиво, так, словно не хотел мешать единственному не спящему на поляне живому существу.

Во сне переступали ногами и время от времени пофыркивали привязанные к деревьям упряжные скакуны. Укрывшись одеялами и прижавшись друг к другу для тепла, спали утомленные долгим дневным переходом бродячие артисты. И только мастер Неар, не в силах сомкнуть глаза, сидел над костром, воспаленными глазами глядя на пляшущие язычки пламени.

Менестреля била дрожь. Ночь ранней осени казалась ему такой холодной, что он невольно придвинулся к костру так близко, как только мог, и обхватил себя руками за плечи в тщетной попытке согреться. Надо было встать и подбросить в костер еще веток – куча хвороста была совсем рядом, – но пошевелиться мастер не мог. Им овладело странное оцепенение. Ему не хотелось ни есть, ни спать, ни думать.

…Твари было уютно. В отличие от менестреля, она просто дремала, свернувшись клубочком в логове и дожидаясь своего часа.

Глава 10

– Ты понимаешь, что делаешь? Как мы можем довериться ему? Что заставляет тебя так рисковать?

– Сам не знаю. Интуиция, наверное…

– Но он же нежить! Он исчадие Бездны! Он…

– Тише, сэр Ройдар! Он все слышит!.. Ведь правда?

Идущий впереди Фрозинтар бросил взгляд через плечо:

– П-правда.

Граф покачал головой:

– Все равно. Доверять нежити… После того, что он нам рассказал вчера ночью? Не боитесь, что он нас предаст?

– Нет. Сам он нас не предаст, если ему не прикажут этого сделать. У него есть хозяин, который может им распоряжаться. Но сейчас хозяин далеко и вряд ли вмешается. Так?

Фрозинтар опять оглянулся:

– Так.

– И все равно – он слишком опасен! Я о таких только легенды слышал! Его же ничем не остановишь! Даже ваша магия, милорд, может оказаться против него бессильной! И что будет, если однажды мы встретимся с его хозяином и он отдаст приказ нас убить? Вы уверены, что драур сможет этому противостоять?

Келлегор ничего не успел ответить – идущий впереди Фрозинтар предупреждающе вскинул руку, и юноша замолчал.

– Что там?

– Кажется, мы н-на месте. – Наемник указал вперед и вверх.

Путешественники вскинули головы и за деревьями увидели встающие над ними зубцы скал.

– Н-ничего не напоминает?

– О Покровители, – прошептал Келлегор, – вот это да!

Одна из скал, высившаяся в самом центре, так сильно напоминала гнома, что любому было ясно – это не природа так постаралась, это в течение долгих лет трудились резцы нескольких десятков резчиков и скульпторов.

– Как красиво, – протянул Седрик, выглядывая из-за плеча Келлегора.

– Действительно, увидишь – ни с чем не спутаешь, – припомнил юноша слова гадалки.

Но сэром Ройдаром владели более прозаические мысли.

– Куда идти дальше? – поинтересовался он. – Дороги нет.

Последние лиги две или три они, следуя указаниям драура, пробирались по бездорожью, свернув с узкой тропы, которой явно последний раз пользовались хорошо если лет двадцать назад. Собственно, это была не тропа, а вымощенная гладкими плитами дорога. Плиты оказались пригнаны друг к другу так плотно, что даже многие годы спустя трава не везде пробилась в щели между ними. Заканчивалась дорога возле строения, которое можно было назвать заброшенной часовней, Исследовав ее, Келлегор заключил, что ничего священного тут не было. Скорее всего, здесь когда-то проходила граница, и часовня предупреждала об этом. Они и углубились в нехоженые дебри.