Выбор нового пути борьбы

Ровно в назначенное время в кабинет постучался и вошёл уже знакомый ему командир ОМОНа. Он поздоровался, прошёл и уселся на указанный ему стул. Был полковник хмур, сосредоточен. Молча сидел и ждал вопросов. Максим, демонстративно сдвинув в сторону бланк допроса, посмотрел ему в глаза, тот ответил «твёрдым взглядом». Но вдруг в них что-то промелькнуло, удивление?! Понимание?! Это он заметил на столе глушилку. Полковник как-то облегчённо вздохнул, сразу же выпрямился, расправил плечи. Максим улыбнулся ему:

– Вы правильно меня поняли. Алексей Фомич, сначала я хочу с Вами просто побеседовать, как говорят, без протокола. Мне важно знать Ваше мнение как специалиста о происшедшем вчера происшествии, а затем мы уже перейдём к оформлению настоящего документа о Вашем показании. Не возражаете?

Тот пожал плечами.

– Не возражаю, да и как я могу тут, у Вас возражать, господин прокурор?

– Ну, ну полковник, не надо, мы оба были свидетелями этого печального события. Просто для правильного решения нужна порядочность, офицерская честь что ли.

Тот снова пожал плечами:

– Не возражаю, господин прокурор.

– Опять не так. Сейчас Вы беседуете не с прокурором, а с человеком, которому надо решить один вопрос, а именно о полковнике Яблокове Афанасии Игнатьевиче. Мне важно знать Ваше мнение. Из Вашей биографии мне известно, что и Вы исполняли свой интернациональный долг в Афганистане, проявили мужество, имеете награды.

Тот вдруг поднял голову.

– Да я бы сейчас все награды вернул обратно, лишь бы Дед с командой остались в живых. Не верю, чтобы такие…

Тут он замялся:

– Стали бандитами, не верю! А вот так поступить, как поступил Афанасий Игнатьевич, не сумел… К своему позору, не сумел. Теперь всю жизнь буду каяться. Мы так в Афгане не поступали! Правда, не в оправдание, скажу Вам раз уж Вы без протокола. Знал, был уверен – мои парни после первой атаки, как только узнали, против кого их послали, в других атаках не будут усердствовать. Вот только… – тут он вздохнул… – на это и надеялся.

– Алексей Фомич, всё-таки, как Вы считаете, что мы должны написать о полковнике Яблокове.

Сенцов посмотрел ему в глаза и твёрдо заявил:

– Мы должны написать и я это буду везде утверждать, Афанасий Игнатьевич, зная высокий профессионализм осаждённых, в целях избежать гибели своих бойцов, ненужных жертв со стороны моих, погиб как герой, жертвуя своей жизнью, пытаясь договориться о добровольном сложении оружия.

Максим покачал головой:

– Вот Вы как считаете? А разве Вы уверены, что Ваши товарищи, вот перечислю тех, кого я намерен допросить – подполковник Колесников, майор Ящеров, капитан Чечёткин смогут подтвердить Ваше мнение?

– Эти подтвердят точно, – твёрдо «обрезал» полковник.

– Ну что ж, в таком случае у меня следующее предложение. Вы возьмёте вот этот лист и коротко, но чётко изложите то, чего Вы видели, наблюдали. Как напишите, то занесите мне. Ясно?

– Так точно!

– Ну тогда, берите и идите, в коридоре есть стол, стулья, садитесь и пишите. Во времени Вас не ограничиваю. На всякий случай, прихватите ещё пару бланков. Но все мне верните обратно. Таков порядок, даже если и придётся их уничтожить. Они вместе вышли в коридор. Там уже сидели и тревожно посматривали вызванные.

Максим обратился к полковнику:

– Я выйду на пятнадцать минут, после этого зайдите, если успеете написать.

– Есть, через пятнадцать минут зайти.

Поговорив ещё с одним помощником уже по другим делам, вернулся к себе. Возле двери с двумя бланками топтался Сенцов. Окинув взглядом сидевших, сразу же обнаружил разительную перемену в них. Если ранее они готовы были к отпору, то теперь чуть ли ни приветственно и сочувственно улыбались ему. Кивнув полковнику Сенцову:

– Заходите, – обратился к подполковнику Колесникову. – Вы зайдёте, как только выйдет полковник Сенцов.

Тот вскочил:

– Есть господин прокурор.

В кабинете он внимательно прочитал исписанный твёрдым, уверенным почерком бланк допроса. В нём, в принципе, было чётко изложено то, чего было сказано им на первоначальной беседе. Второй, исчёрканный лист, аккуратно сложил в отдельную папку, пояснив:

– Мои бланки нумерованные и у нас есть специальная служба, которая их уничтожает и списывает. Относительно того, что Вы написали, имейте в виду, и надо мной есть начальство, кроме того в установлении истины заинтересованы и другие структуры, не менее, а может быть и более влиятельные и могущественные. И кто знает, как они посмотрят на это. Вполне могут Вас взять в оборот, будьте на всякий случай готовы. Лично я, Ваше мнение понял, и оно меня удовлетворяет. Как Ваши раны? Может быть Вас доставить в госпиталь?

Тот только отмахнулся рукой.

– Да какие тут раны? Они же специально так стреляли, чтобы поняли все и не лезли далее. Они же профессионалы величайшего класса, а Дед, тот просто… – он развёл руками. – Такие редко бывают. Не беспокойтесь, вернёмся вместе с замом к себе на базу, мы вместе приехали – вместе и уедем. Там весь отряд нас ждёт, волнуется.

Он беспомощно улыбнулся: