Выбор офицера

До Анже добирался, стараясь не выезжать на главные дороги, остановился в «Луаре» и проторчал там две недели, ссылаясь на нездоровье. Заодно был прекрасный повод не выходить в город. Так что до приезда де Ри я превратился в любимого жильца, приносящего хозяину этого отеля небольшой, но стабильный доход. А в один из вечеров, ужиная в гостиничном трактире, я услышал от заезжего менестреля хит сезона — «Балладу о Черном бароне и жестокой Хранительнице»! Пусть я не смог отомстить сам, но за меня все сказало искусство. Отныне в глазах народа никто их Хранителей не безгрешен, а значит, у погибших в Браме есть надежда на справедливый суд.

Разговор с начальником Академии был кратким и сугубо деловым. С этого момента я стал сержантом Жаном Ажаном восемнадцати лет от роду, выходцем из захолустной окситанской деревеньки, в соответствии с предписанием, направлявшимся в Пиренеи для дальнейшего прохождения службы в пограничной крепости Сен-Беа. Свое оружие — боевую шпагу, рапиру, сабли и лук, я взял. Боевая подготовка — Тайна Академии, не проколюсь. А мало ли чему там солдат учат — не зря же я в спарринг-партнеры самому коменданту послан. Деньги есть, целых триста экю, да еще зажиленные амулеты кастильских магов с собой. Будет время — попробую в них разобраться. В соответствии с контрактом сержанта Ажана, мне предстоят два года спокойной службы в тихом захолустном гарнизоне, а дальше что-нибудь придумаю. Погода сухая, солнечная, природа великолепная и вообще жизнь прекрасна!

И на пустынной дороге иномирной Галлии, на русском языке я во все горло запел разухабистую французскую песню:

Хоть мужа моей мамы
И должен звать я папой
Скажу, любви ко мне он не питал.
Однажды добрый дав пинок
Меня он вывел за порог
И сунув мелкую монету заорал.
Проваливай ко всем чертям,
Иди живи как знаешь сам.
Ну что ж, Фанфан, вперед Фанфан
По прозвищу Тюльпан!
Да, черт возьми, вперед Фанфан
По прозвищу Тюльпан!

Post scriptum

Разговор, которого Жан не слышал.

— Приветствую Вас, господин ректор. Мы желаем проконсультироваться по вопросам Высшей Магии. Не могли бы Вы уделить нам несколько минут Вашего драгоценного времени?

— Я к Вашим услугам, Сир.

— Каким заклятием и кто всего за месяц смог сделать из Кавалера Голубой Звезды негодяя, недостойного носить рыцарское звание?

— Сир, направляясь к Вам, я знал, о чем Вы хотите говорить. Уверяю Вас, я лишь выполнил требование герцога де ла Герр, переданное его дочерью.

— Герцог требовал моим именем? Я не ослышался?

— Лишать дворянства может только король, а раз он требовал… Я был убежден, что вопрос с Вами согласован!

— Убеждение — это хорошо. За свои убеждения еретики идут на костер, святые мученики за них шли в клетки с дикими зверями, а ты на что готов за свое убеждение?

— Сир, Вы знаете, я всегда был Вашим преданным слугой!

— А в результате преданным оказался я! Это я теперь не могу выйти к своим солдатам и говорить с ними о славе и наградах, потому что именно я убил своего Кавалера! Да, не ты, а я! И именно мне не верят мои солдаты! Все враги Галлии не смогли вбить клин между мной и армией, это оказалось под силу только тебе!

Король замолчал, видимым усилием воли взял себя в руки и подчеркнуто спокойным голосом продолжил.

— Мы приказываем тебе и четверым твоим подручным, участвовавшим в этом гнусном обряде, в течение недели покинуть Галлию и никогда более не пересекать ее границ. Если мы когда-нибудь, по любому поводу, услышим хотя бы об одном из вашей пятерки изменников, это будет означать ваш смертный приговор. И поверь мне, он будет приведен в исполнение, чего бы это ни стоило нам и нашей стране. Вон отсюда!

Второй разговор, которого Жан не слышал.

— Ваше Сиятельство, он действительно мертв. Было проведено самое тщательное расследование, все подтверждает, что он покончил жизнь самоубийством, как и все до него. Сроки, характер поведения — он до рокового прыжка дважды пытался перерезать себе вены — все полностью вписывается в картину поведения лишенных дворянства. Все свидетели прошли через заклятие правды, их показания совпадают в мельчайших деталях.

— Это хорошо. Плохо, что моя дочь вообще втравила нас в эту историю. Можно ненавидеть Галлию, можно и даже нужно ненавидеть ее короля, не допускающего нас до правления страной, но нельзя давать черни повод презирать нас. А ведь мы с тобой так и не знаем, почему этот клиссонец ее ударил! Кавалер Голубой Звезды, человек, выдержка которого не подлежит сомнению! Что она сделала, чтобы он пошел на такое?

— Не судите ее слишком строго, молодость всегда хочет получить все и сразу.