Выбор офицера

— А у меня с ним контракт на пять маршрутов. Этот последний. До этого все нормально было, Фурнье человек осторожный. С какого перепоя он решил ввязаться в эту дурь — я и представить себе не могу, но уперся как баран. И главное — везет-то ткани, кружева — ну что им сделается? Подождал бы пару недель, когда соберется караван, и вперед, без шума и риска. Нет, надо ему срочно — корабль подойти должен из Канады. Это когда корабли оттуда вовремя приходили?

Ну да мне деваться некуда — контракт уже подписан, надо выполнять. Значит, как дисциплинированный слуга, сажусь рядом и впадаю в дремотное состояние. Жду других простаков.

Вдруг, примерно через полчаса, к мэтру подошел огромный, шумный человек лет тридцати с длинными нечесаными волосами и длинными вислыми на венгерский манер усами. Одет в небогатый костюм из толстой кожи, на боку боевая шпага, вроде как дворянин. Выглядит небогато, но на среднем пальце правой руки перстень с огромным зеленым камнем, возможно изумрудом. Перстнем человек явно гордится — старается держать его на виду.

При виде подошедшего Марта скривила губы.

— Здорово, мэтр! Поздравляю — твои проблемы решены. Я, шевалье де Куэрон, имею свой отряд и готов взяться за охрану Вашего обоза. Этих можно прогнать — у меня достаточно своих людей!

Фурнье искренне обрадовался, но, к его чести, от подписанных с нами контрактов отказываться не стал.

— Шевалье, я рад Вашему предложению, но этих молодых людей я уже нанял и не собираюсь платить неустойку. Если у Вас есть лучник, я готов нанять Вас и двенадцать бойцов, если нет — одиннадцать.

Наемник смерил нас презрительным взглядом.

— А, Страшная Марта — саркастически ухмыльнулся де Куэрон — опять влезла в мои дела. Черт с тобой, оставайся. Может, не сильно нам помешаешь.

Лица Марты я под маской не видел, но было заметно, как она напряглась. Однако ответила спокойно.

— Я тоже рада тебя видеть, Симон. Извини, конечно, шевалье де Куэрон.

Похоже, Марте каким-то образом удалось его задеть — слишком демонстративно тот отвернулся и теперь уставился на меня.

Как воспитанный юноша, я встал, однако в глаза этому «рыцарю» смотреть не стал — еще посчитает за вызов, а зачем сразу обострять отношения? Подождем. Я не кровожаден, но будущие конфликты сразу чувствую, а в том, что с этим типом мы еще схлестнемся — ни минуты не сомневался. Как и в том, что он ни разу не шевалье — не было у него ауры. Мог, конечно, и купить себе титул, ну да мне какая разница?

А де Куэрон, видимо, уверился в своем превосходстве.

— Запомни, я командир, все мои люди — для тебя командиры. Не исполнишь приказ — вылетишь из отряда за срыв контракта. Понял?

— Так точно, господин командир!

— Ладно, мэтр, пойдем оформлять контракт. А вы ждите здесь.

Когда мы остались вдвоем, Марта присела на свой баул и стала демонстративно меня разглядывать.

— На мне что, нарисовано чего? Вначале Фурнье на меня пялился, потом этот герой, теперь ты.

— Рисунков лично я не вижу. Может, конечно, Симон их углядел, но точно не я. А вот я вижу дворянина, который за каким-то дьяволом полез в наше дерьмо и даже поджал лапки, когда ему нахамили.

— От дворянки слышу — проворчал я в ответ. Однако глазастая дамочка. И умница — интересно с ней будет пообщаться.

А Марта рассмеялась искренним, заливистым смехом:

— Ну уж нет, мои родители к дворянам никакого отношения не имели. Фламандские крестьяне в зачуханной деревушке среди болот.

— И каким же ветром тебя в наемники занесло?

— А Вы, Ваша Милость, для такого вопроса оделись неправильно!

— ?!

— Сутану где забыли? Вначале оденьтесь по форме, службу отслужите, а потом чад божьих на исповедь и созывайте.

— Ну извини, был не прав, погорячился. А что — из меня действительно дворянство прет?

— Да нет, не особо, ты и спину гнешь и в глаза не глядишь, так что действительно за потомственного наемника сойдешь. Это у меня глаз наметан — как смотришь, как рукой эфес ищешь, как пытаешься воротник поправить, которого у тебя сейчас нет. Да ты не бойся, у нас в эти дела лезть не принято — мало ли от чего человек в наемники подался — с деньгами у всех проблемы бывают.

— Угу. Самая глубокая пропасть в мире — финансовая. В нее можно падать всю жизнь. — К месту процитировал я великого комбинатора. И тут же был вознагражден — смех у Марты просто очаровательный.

— Ладно, благородный господин, годится, сработаемся!

— Конечно! Только ты меня больше по-дворянски не зови. От тебя согласен, а от других этого слышать не хочу. Жан я, просто Жан. В крайнем случае, Каттани. Договорились?

— Договорились, не беспокойся. Это я так, пока мы вдвоем, вредничаю. А в походе такие шутки — последнее дело. Не дай Бог кто из-за мелкой обиды службу забудет хоть на мгновение — всем может быть плохо.

— Ну и договорились. Я смотрю у тебя один лук новый, успела к нему пристреляться?

— Увидел, что место хвата не отполировано? Молодец. Сам умеешь стрелять?

— Не из таких. У меня дома восточный, кавалерийский. А с этим от меня толку будет мало. Но хоть посмотрю, как ты стреляешь. Люблю я луки.