Выбор оружия

— Десять мужиков в поселке, старики в основном, — сказал сталкер. — Не такие древние, как Львович, но в возрасте уже. Половина из них — пьяницы трясущиеся. Четверо женщин, из них молодая только Марьяна.

Шрам опустил взгляд, что-то прикидывая, потом заговорил твердо, уверенно, но все так же тихо:

— Столько народа туда перевести — шум будет в дороге. И еды много надо с собой взять. А сейчас вояки настороже. Тем более если у них вертолет…

— Без топлива, — вставил я.

Сидящий рядом Пригоршня кашлянул и заерзал.

— Что? — спросил я.

— Ну, вообще-то, там еще полно топлива, в вертолете.

— Чего ж ты сказал, что закончилось?

Все, в том числе и подошедшая Марьяна, уставились на напарника. Он развел руками.

— В основном баке закончилось, он литров на пятьсот где-то. Но на этой модели еще система из трех дополнительных емкостей установлена, это я потом увидел, когда уже возле трактора его посадил и вылез. Просто чтоб на нее переключиться, надо покопаться в нем, шланги перекинуть, вентили… У меня тогда не было времени заняться, это ж на час работы, если не знаешь хорошо, что к чему. А рядом — стреляют, так я решил — после вернемся с тобой, поглядим и сделаем. Ну и вот, — заключил он.

— Тьху! — сказал Патриот. — А казав — нэ москаль! Пригоршня напрягся, посерьезнел. Повернувшись к смуглому, спросил:

— Ты откуда, Патриот? Львовский небось? Собеседник подбоченился.

— Ни, з Ивано-Франкивщыны мы.

— Давно в Зоне?

— Сим год вжэ.

— А ты знаешь, Патриот, что, пока ты тут, москали в космос улетели?

— Що — вси?!

— Да нет, только трое.

— А-а… — разочарованно протянул западенец, но потом понял, что над ним издеваются, и вскинулся: — Ты чого цэ, а? Та ты расыст, националюга хрэнов?! Смолыка наглого обизвав, шо вин з Эфиопии якоись, а тэпэр и до мэнэ прыстав? Вы ридну нэньку Украину заполонылы, импэриа-листы кляти, навить Зону нашу — и ту захопылы, интервенты! А цэ наша Зона, нэзалежна, гэть звидсы! Та я тэбэ зараз уб'ю! — вдруг совсем возбудился он. — Да мени ж и ствол для цього не знадобыться, я тоби голируч голову видкручу и в дулу засуну! А ну, дайтэ мэни москальской кровушки попыты! Та я… — он привстал, закатывая рукав. Никита рыкнул: «От националиста слышу!» — и тоже приподнялся, сжимая кулаки, и тогда Шрам коротко бросил:

— Заткнулись оба.

И так у него это веско получилось, с таким выражением слова были произнесены, что спорщики растерянно плюхнулись обратно на лавки, а Патриот даже слегка вжал голову в плечи.

— Что такое «дупа»? — спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь и приглядываясь к Шраму. Странный человек. Что-то было в его лице… Вроде и молодой, не старше Никиты, но в то же время он казался древнее Ильи Львовича. Лицо лишено эмоций и словно отечное, обвислое. И глаза… блеклые, прозрачные, внимательно-отрешенные. Мне не ответили, но обстановка в трактире разрядилась. Как раз Настасья Петровна с Марьяной принесли охотникам поесть и стаканы, а Илья Львович прошаркал к лавкам, прижимая к груди уже знакомую трехлитровую банку. Все выпили, я тоже плеснул себе на самое дно стакана. Старик сел с нами; Настасья Петровна ушла, а Марьяна встала в стороне возле стены, чтобы слышать, о чем говорят.

— Через пару часов пойдем, — объявил Смола, глядя на Патриота и Шрама. — Правильно я говорю, хлопцы?

— Так, — кивнул смуглый. — Поспаты трэба хочь трохы.

— Спите, — разрешил Злой. — Но два часа, не больше. А потом сразу идем. Нас шестеро получается… Нет, семеро, еще ж Блейк. Телегу с собой захватим и…

— Злой, вы забыли про мотоповозку, — произнес Илья Львович.

— Да там же бензина нет… — начал сталкер и замолчал, сообразив, что говорит глупость.

Илья Львович покивал.

— Мы с девушками, Настасьей Петровной и Марьяночкой, вчера полдня бензин из мотоциклов и броневика сливали. Таки бензина у нас теперь полно, Злой.

* * *

Пока Никита ловил Безумного, а остальные готовили мотоповозку, я прошелся по селению, осмотрел место, где раньше стоял трактор, возле которого напарник посадил вертолет, — оттуда вдаль тянулись глубокие колеи, — обогнул коровники и вышел к трактиру сзади, все это время не убирая руки с оружия и прислушиваясь, не загудят ли моторы.

Дверь, ведущая на кухню, открылась, показалась Марьяна, скорее всего увидевшая меня в окно. Огляделась — вокруг никого не было, приглушенные голоса и, по временам, всполошенное ржание Безумного доносились из-за трактиpa — шагнула ко мне и вдруг, приподнявшись на цыпочках, обхватила за шею.

— Химик… — хрипло прошептала девица и прижалась всем телом, впившись губами в мои губы. Я стоял, опустив руки, не пытаясь обнять ее. Марьяна несколько секунд терлась об меня, потом слегка отстранилась, заглядывая в глаза.

— А я все думал: как это носы целоваться не мешают? — насмешливо произнес я. — А теперь вижу — не мешают.

— Химик… — повторила она страстно.

— А как же Пригоршня?

— При чем тут Пригоршня? — удивилась она. — Химик, я…

— Решила заручиться поддержкой обоих?

Девица недоуменно моргнула. Ага, ну конечно — она ведь не знала, что я тогда видел их в коридоре. Я сказал:

— Девочек у нас действительно дефицит, но не до такой же степени.