Выбор оружия

Красивое кукольное личико Марьяны вспыхнуло, и на мгновение мне показалось, что она сейчас попытается дать мне пощечину, а то и пнуть коленкой между ног, что было бы больше в ее стиле. Но девица сдержалась, лишь спросила:

— О чем ты?

— О том, что ты меня не заводишь, детка.

— Почему это? — теперь она точно удивилась не на шутку.

— Почему? А ты привыкла, что при твоем появлении эрекция начинается даже у пней?.

После этого она наконец отпустила мою шею, уперлась кулаками в грудь и оттолкнула, вернее, сама оттолкнулась от меня, отступила на пару шагов.

— Иди Лучше к Злому, — сказал я. — Он надежный мужик, хоть и злой.

Лицо Марьяны стало красным, как свежий бурак. Она что-то пробормотала, плюнула мне под ноги, развернулась и ушла обратно в трактир.

* * *

Мы покинули поселок засветло. Мотоповозка оказалась неказистым устройством: передняя часть мопеда, за ним — открытый квадратный кузов из жести на двух мотоциклетных колесах, под кузовом приварен бак и провешена трансмиссия.

Злой сказал, что если получится захватить все оружие и боеприпас, который он хочет взять, то мощности мотоповозки не хватит. Поэтому снарядили еще телегу с Безумным. Им управлял, естественно, Никита — единственный, кому ласковым бормотанием и поглаживанием более-менее удавалось привести коня в чувство. Несмотря на увещевания возницы, пегий всю дорогу косил выпученным глазом в сторону мотоповозки, лязгающей, тарахтящей, плюющейся дымом, и постоянно пытался боком отойти подальше, каждый раз чуть не сваливаясь в овраг на обочине.

Охотники ехали верхом, Никита в одиночестве на телеге, а мы со Злым и Уильямом — на мотоповозке, причем сталкер сидел за рулем. Помимо старых берданок и нашего с напарником оружия на месте подстреленной нами техники удалось найти еще пару автоматов, пистолеты и ручной пулемет, выпущенный из рук Лесником, после того как я пнул байкера. На пулемет сразу наложил свою черную лапу Смола — негр так радовался, так скалил крупные снежно-белые зубы, прижимая оружие к животу, что никто больше не решился претендовать на него.

— Если возле водопада стрельба поднимется, на заводе военным слышно будет? — спросил я.

Злой задумался, прикидывая.

— Нет, вряд ли. Там же вода шумит, заглушает, да плюс до завода далеко все же.

— Это хорошо. Потому что вчера мы там кабанов видели, на берегу. Не обычных, мутантов. Подъедем, и если они снова там окажутся, то придется по ним сразу…

Но кабанов у озера не оказалось — Патриот объявил об этом, поглядев в бинокль, когда мы, обогнув болотце и растущий за ним ельник, достигли пологого склона, внизу которого поблескивала голубым вода. Каменный карниз, плавной дугой тянувшийся от земли, пока скрывал от нас водопад, хотя гул сюда доносился.

— Так, теперь слушайте, — велел Злой, глуша мотор. Когда все остановились и повернулись к нам, он выпрямился в кузове. — Излагаю план. К складу поднимемся по этому козырьку. Вверху он метра три шириной, но у земли уже, лошади там пройдут, а повозки не проедут. Их внизу оставляем…

— Безумный тоже не проедет, — вставил Пригоршня.

— Не перебивая, малый! — все же Злой внял реплике и с сомнением поглядел на пегого. — Да, этот не проедет, упадет в обморок. Тогда его тоже оставляем, рядом с озером. С нашей стороны на берегу кусты растут, неподалеку от того места, где козырек к земле подходит, вот там и спрячем. Повозку рядом поставим, берем факелы и наверх…

— Охранник там должен остаться, — сказал я.

— Да не перебивайте меня! О чем я? Да! Охранника надо оставить, потому что ежели кабаны или псы… Так, кто внизу стеречь будет?

Все почему-то сразу посмотрели на Уильяма. Я решил, что он начнет протестовать, но когда Злой приказал: «Ты будешь», — лишь кивнул в ответ, видно, не забыл еще солдатскую дисциплину.

— Значит, пацан дежурит, а мы наверх. Лошадей за собой ведем. Малый, — обратился Злой к напарнику, — ты впереди, вместе со Шрамом. Потом…

— А чего не я впереди? — встрял Смола. — Я… у меня ж пулемет… Да я, сто процентов…

— Цыц! — рявкнул Злой, начиная багроветь, и чернокожий смолк. — Я сказал: впереди Пригоршня и Шрам. Что не ясно?

Смола опустил голову, потупив глаза.

— Вот так вот. Значит, ты, Смола, — за ними, вместе с Патриотом. И вы всех трех лошадей ведете, чтоб у Шрама руки свободны были. И потому тебе лучше пулемет Пригоршне отдать, он и здоровее будет… — тут Смола возмущенно вскинул голову. — Вижу по роже, что не отдашь. Ладно, тогда и пулемет понесешь, и коня будешь вести. А Патриот — двух коней. С этим ясно? Хорошо, значит, мы с Химиком — последние, прикрываем и вниз глядим. Уильям, ты на телеге не сидишь и ворон не считаешь, а стоишь во весь рост с автоматом в руках, смотришь над кустами, чтоб кабаны не выскочили. А я и Химик сверху тоже на озеро поглядываем, на берега и ежели увидим то, что ты увидеть еще не успел, свистим тебе сверху или кричим. Ясно, нет? Блейк вместо ответа отдал честь. Злой довольно кивнул, и тогда я сказал:

— С этим понятно, а наверху что?

Сталкер протянул руку, Патриот вложил в нее бинокль, и Злой стал разглядывать верхнюю часть козырька.