– Надеюсь, ты это тоже слышал.
– Думаю, это капитан, – сказал Бейчи.
– Верно, – подтвердил мужской голос. – И к нам только что поступило сообщение, что мы простимся с вами еще до прибытия на станцию Мурссей.
В голосе капитана слышалось раздражение.
– Правда, капитан?
– Правда, господин Закалве. Я только что получил военное донесение от гегемонархии Бальзейт, что на Мурссее. Они хотят забрать вас и господина Бейчи до того, как мы состыкуемся со станцией. Поскольку они угрожают атаковать нас в случае невыполнения их требований, я намерен подчиниться. Формально я делаю это против своей воли, но, откровенно говоря, без вас мы вздохнем спокойно. Могу добавить, что корабль, на который вас собираются пересадить, построен не менее двухсот лет назад и считается непригодным для космических путешествий. Если он все же доберется до назначенного места встречи через пару часов, вас ждет незабываемый спуск сквозь атмосферу Мурссея. Господин Бейчи, я думаю, что если поговорить с бальзейтцами, то они позволят вам лететь до Мурссейской станции. Что бы вы ни решили,
Бейчи откинулся к спинке стула.
– Бальзейт, – проговорил он, задумчиво кивая. – Интересно, зачем мы им понадобились?
– Им понадобился
– Теоретически – да. Думаю, они считают, что у планет и машин могут быть души.
– Да, мне так и казалось, – сказал он, медленно поднимаясь на ноги, потом размял руки и подвигал плечами. – Если Мурссейская станция является нейтральной территорией, лучше бы тебе лететь туда. Но, по-моему, этой бальзейтской шайке нужен ты, а не я.
Он потер затылок, пытаясь вспомнить, что творится на Мурссее. Полномасштабная война вполне могла начаться именно на этой планете. Там уже началось вооруженное противостояние – между Консолидаторами и Гуманистами: у обоих имелись сравнительно архаичные армии. Бальзейтцы приняли сторону Консолидаторов, хотя верховное командование принадлежало каким-то жрецам. Непонятно было, зачем им Бейчи; правда, он смутно помнил, что эти жрецы исповедовали культ героев. Но все могло обстоять иначе: узнав, что Бейчи находится в пределах досягаемости, они надумали захватить его и потом потребовать выкуп.
Шесть часов спустя они поравнялись с древним бальзейтским кораблем.
– Им нужен
У тамбура стояли он сам, Бейчи, капитан «Осом Эмананиша» – и четверо в скафандрах и с оружием. На этих четверых были шлемы с опущенными забралами, за которыми виднелись бледно-коричневатые лица и лбы с синим кружком. Ему показалось, что кружки мерцают. Для чего они служили? Может, эти люди исповедовали религию, которая великодушно предписывала облегчать работу снайперам?
– Да, господин Закалве, – сказал капитан, невысокий круглый человечек с гладко выбритой головой, потом улыбнулся: – Им нужны вы, а не господин Бейчи.
Он посмотрел на вооруженных людей.
– Что у них на уме? – спросил он у Бейчи.
– Понятия не имею, – ответил тот.
Он развел руки в стороны, обращаясь к людям в скафандрах:
– Зачем вам нужен я?
– Пожалуйста, пройдемте с нами, – сказал один из четверых с сильным акцентом. Голос его вырывался из динамика скафандра.
– «Пожалуйста»? – повторил он. – То есть у меня есть выбор?
Человек в скафандре явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он стал что-то говорить, но динамики при этом молчали. Потом они ожили:
– Господин Закалве, вам очень важно ходить с нами. Вы должен. Очень важно.
Он покачал головой.
– Я должен, – повторил он, как бы обращаясь к самому себе, потом повернулся к капитану. – Капитан, не могли бы вы вернуть мне мою сережку?
– Нет, – сказал капитан с блаженной улыбкой. – А теперь покиньте мой корабль.
Аппарат оказался тесным и допотопным. Теплый воздух был насыщен электричеством. Ему дали старый скафандр, затем посадили его в кресло и пристегнули. Скафандр потребовали надеть внутри корабля: плохой знак. Солдаты, забравшие его с клипера, сели позади него. Экипаж из трех человек – тоже в скафандрах – казался подозрительно деятельным. У Закалве возникло тревожное предчувствие, что ручное управление предусмотрено не только на всякий пожарный случай.
Аппарат эффектно вошел в атмосферу – с нарастающим воем, крутясь и поскрипывая, окруженный облаком ярко светящегося газа. Ему стало не по себе, когда он понял, что видит все это не на экране, а через иллюминаторы, стеклянные или хрустальные. Воздух стал еще теплее. Мигающие огни, торопливый обмен фразами между членами экипажа, их торопливые движения и все более возбужденные голоса не добавляли уверенности. Потом сияние исчезло, а небеса из фиолетовых стали голубыми. Но болтанка возобновилась.