Выбор оружия. Последнее слово техники (сборник)

Одевшись, он сразу же отправился в картохранилище. Несколько сонных штабных офицеров вскочили и, протерев глаза, застыли по стойке «смирно». Утром карты выглядели ничуть не лучше, чем предыдущим вечером, но он долго стоял, вглядываясь в них, оценивая позиции своих войск и войск Империи, задавая вопросы офицерам, пытаясь понять, насколько точны разведданные и каково моральное состояние армии. Но офицеры, казалось, были больше осведомлены о диспозиции войск противника, чем о настроениях собственных солдат.

Он кивнул сам себе, просмотрев все карты, и отправился завтракать с Напоэреа и остальными жрецами. Потом он повел всех их в картохранилище (обычно после завтрака жрецы возвращались в свои апартаменты и предавались созерцанию) и снова стал задавать вопросы.

– И еще мне нужна форма, как у этих ребят, – сказал он, указывая на младших армейских офицеров в картохранилище.

– Но, государь Закалве, – с озабоченным видом возразил Напоэреа, – это умалит ваше достоинство.

– А это мне мешает, – сказал он, указывая на свои длинные, тяжелые одеяния. – Я хочу сам побывать на передовой.

– Но, государь, это святая цитадель. Все наши разведданные стекаются сюда, это место – средоточие молитв нашего народа.

– Напоэреа, – сказал он, кладя руку на плечо жреца, – я это знаю. Но я должен во всем убедиться своими глазами. Ведь я только-только попал сюда, вы помните?

Он обвел взглядами печальные лица других великих жрецов.

– Я не сомневаюсь, что ваши методы хороши в обстоятельствах, подобных тем, которые существовали раньше, – произнес он с непроницаемым лицом. – Но я у вас человек новый, и мне приходится использовать новые средства для выяснения того, что вам, вероятно, уже известно.

Он снова повернулся к Напоэреа.

– Мне нужен персональный самолет, – заявил он. – Сгодится переоснащенный самолет-разведчик. И два истребителя сопровождения.

Жрецы считали чуть ли не откровенной ересью поездку на поезде или грузовике в космопорт за тридцать километров от города. А полет над субконтинентом казался им полным безумием.

Но именно полеты он и совершал в течение следующих дней. В военных действиях как раз наступило затишье: силы Гегемонархии отступали, а силы Империи собирались в кулак. Это несколько облегчало его задачу. На нем была простая форма, даже без полудесятка орденских ленточек, которые давались любому офицеру – казалось, просто по факту его существования. Он разговаривал с мрачными, деморализованными и бесконечно косными полевыми генералами (таких было большинство), с сотрудниками их штабов, с пехотинцами, с танкистами, а еще с поварами, снабженцами, денщиками и врачами. По большей части ему требовался переводчик, поскольку лишь высшие офицеры говорили на общем языке Скопления; но все равно он подозревал, что солдатам ближе тот, кто говорит на другом языке и задает им вопросы, чем тот, кто на понятном языке лишь отдает им приказы.

За первую неделю он посетил все аэродромы, выясняя, что за настроения царят в военно-воздушных силах. В своих поездках он избегал лишь недоверчивых жрецов, номинально стоявших во главе каждой эскадрильи, каждого полка, каждого форта. Первые несколько священников, с которыми он побеседовал, не могли сообщить ему ничего полезного, а ни одному из тех, с кем он сталкивался потом, нечего было добавить, кроме ритуальных приветствий. По прошествии первых нескольких дней он решил, что основная проблема жрецов состояла в них самих.

– Провинция Шенастри! – воскликнул Напоэреа. – Но там целый десяток важных религиозных объектов! Даже больше! И вы предлагаете сдать ее без боя?

– Вы получите свои храмы назад, когда мы выиграем войну. Возможно, у вас появится множество новых сокровищ, чтобы поместить туда. Храмы все равно падут, станем мы их удерживать или нет, и, вероятно, будут повреждены или даже уничтожены. А так они останутся целыми и невредимыми. Зато коммуникации противника растянутся до предела. Когда начинается сезон дождей? Через месяц? К этому времени мы подготовим контрнаступление, а у них проблемы со снабжением лишь усугубятся. Дороги в тылу врага превратятся в непроходимое месиво, он не сможет подвозить на фронт боеприпасы и продовольствие – и отойти, когда мы перейдем в наступление. Нэппи, старина, поверьте мне, это будет просто красота. Если бы я командовал вражеской армией и увидел, что мне предлагают этот кусок земли, я бы к нему и на миллион километров не подошел. Но ребятам из имперской армии придется занять провинцию – ничего другого двор им не позволит. И они будут понимать, что это ловушка. Такие вещи страшно подрывают боевой дух.

– Не знаю, не знаю…

Напоэреа покачал головой. Обеими руками он массировал нижнюю губу, озабоченно рассматривая карту.

(«Ну да, ничего ты не знаешь, – думал Закалве; телесный язык выдавал великого жреца с головой. – Вы, ребята, на протяжении нескольких поколений не знали ничего полезного».)

– Это необходимо сделать, – заявил он. – Отступление должно начаться сегодня.

Он повернулся к другой карте.