Выбор оружия. Последнее слово техники (сборник)

Он принял театральную позу – острие меча упер в стол, смерил напыщенным взглядом его сверкающее лезвие и встал на одно колено. Либо корабль манипулировал своим силовым полем, либо у Ли под скафандром была антигравитационная система, потому что он безмолвно воспарил над столом и стал двигаться вдоль него (не меняя позы) к дальнему концу, где элегантно опустился и сел на место, которым раньше воспользовался как ступенькой. Последовали жидкие аплодисменты и редкие выкрики.

Тем временем из лифта появились десятки автономников и управляемых поддонов с едой.

Мы принялись обедать. Еда была исключительно земной кухни, хотя с планеты ничего не было взято, – все вырастил корабль, но ни один земной гурман не ощутил бы разницы между изделиями корабля и земной пищей. Насколько я поняла, Ли, составляя карту вин, воспользовался «Книгой рекордов Гиннесса». Корабельные копии вин были настолько хороши (как сказали), что сам корабль не отличил бы их от подлинников.

Мы чавкали и булькали, поглощая разносоставные, но относительно традиционные блюда, болтали и валяли дурака, спрашивая себя, есть ли у Ли еще какие-нибудь сюрпризы; все это разочаровывало своей обычностью. Ли обходил столы, спрашивая, нравится ли нам еда, доливая вино в стаканы, предлагая попробовать новые блюда, говоря, что рассчитывает на наши голоса в день выборов и увиливая от неудобных вопросов о Первой директиве[22].

Наконец, позднее, может быть, позднее на десяток блюд, когда все, отяжелевшие, довольные, раздобревшие, сидели, попивая бренди и виски, мы были осчастливлены предвыборной речью Ли и… лакомым блюдом, какого еще не пробовали культурианцы.

У меня немного кружилась голова. Ли появился с громадными гаванскими сигарами, я взяла одну и позволила себе отдаться во власть дурмана. Я сидела, сосредоточенно посасывая толстый конец сигары, окруженная облаком дыма, спрашивая себя, что такого находят аборигены в табачном кайфе, но в остальном чувствовала себя превосходно. В это время Ли шарахнул по столу рукояткой своего светового меча, потом вскарабкался на стол – туда, где стоял его столовый прибор (одна из тарелок султана разбилась, но я подозреваю, что корабль сумел ее восстановить). Свет погас – остался один прожектор, высветивший Ли.

Я встряхнулась, чтобы прогнать сонливость, и загасила сигару.

– Дамы и господа[23], – сказал Ли на вполне сносном английском, а потом перешел на марейн. – Я собрал вас сегодня вечером, чтобы поговорить о Земле и о том, что следует с ней делать. Выскажу вам свои надежды и пожелания. Они заключаются в том, чтобы, выслушав меня, вы приняли тот единственно возможный образ действий, что я предлагаю… но прежде всего позвольте сказать несколько слов о себе.

Ли под свистки и выкрики нагнулся, чтобы взять свой стакан с бренди. Осушив стакан, бросил его через плечо. Наверно, где-то там, в темноте, его подхватил автономник, потому что звука разбивающегося стекла я не услышала.

– Прежде всего, – Ли потер подбородок и разгладил длинные волосы, – кто я такой? – Он проигнорировал нестройные выкрики «полный кретин» или что-то в этом роде и продолжил: – Я Грайс-Тантапса Ли Брейс ’ндейн дфм Сионе. Мне сто семнадцать лет, но я умен не по годам. В Контакте я всего шесть лет, но за это время испытал многое, а потому по контактным делам могу говорить сравнительно авторитетно. Я – продукт цивилизации, тысяч на восемь лет опережающей стадию развития планеты, что находится под нашими ногами. – (Выкрики: «Что-то не видно доказательств, а?» и т. п.) – Я могу назвать своих предков по имени за все эти восемь тысяч лет, а если мы обратимся к первым проблесками сознания у представителей моей цивилизации, нам придется вернуться, – («В прошлую неделю?» – «Познакомимся с твоей матушкой?»), – на десятки тысяч поколений назад.

Тело мое, конечно, изменилось, настраиваясь на максимальную эффективность с точки зрения выживаемости и получения удовольствий, – («Не волнуйся, это не заметно»), – и я передам эти изменения моим детям так же, как я сам унаследовал их. – («Пожалуйста, Ли, мы же только что поели».) – Мы переделали себя так же, как мы сделали наши машины. Мы с полным основанием можем заявить, что являемся преимущественно плодами собственного труда.

Однако в своей голове, в буквальном смысле в своей черепной коробке, в своих мозгах я потенциально так же глуп, как новорожденный ребенок в самой обездоленной части Земли. – Он сделал паузу, улыбнулся, дождался, когда смолкнут выкрики. – Мы становимся тем, что мы есть, благодаря приобретаемому опыту и тем вещам, которым нас обучают, – иными словами, благодаря нашему воспитанию, а кроме того, мы такие, какие есть, потому что наследуем общий облик, присущий панчеловеческому виду, более конкретные черты, ассоциируемые с метавидом Культуры, и точный генетический набор от наших родителей, включая и все эти замечательные подправленные штучки. – («Ты подправь свои штучки, приятель».)