Выбор Шатеры

Выжила лишь Ада.

И только она после последнего разговора с Дереком знала, в какой части подземного города мы находимся. И вот сейчас здесь на нас устроена настоящая облава.

Только она…

Неужели Айрис права? Ада с самого начала предала меня?

Нет… Я просто отказываюсь в это верить.

И все же невольно прокручиваю все, что произошло в моей жизни за последнее время. Откуда вообще взялся этот кристалл? Его принес Ромеро? Но я не видел этого… Зато точно знаю, что лишь Ада способна безнаказанно взять кристалл в руки… Что ей мешало самой подложить его в мои вещи?

Невольно вспоминается наше детство.

Руар! Вот что всегда было страстью Ады. Она так мечтала стать шатерой. Всегда грезила, бредила этим. Изменилась ли мечта с годами? Не стала ли она истинной слугой императора Дэмониона?

Нет! Я не могу, не хочу верить, но…

Но факты — страшная реальность. И они говорят против Ады.

Мы идем какими-то извилистыми темными коридорами-туннелями, затем спускаемся в канализационный люк. Надо же! В поземном городе есть свои инженерные коммуникации.

— Скорей! Скорей! — нервно торопит Сплин.

Смотрю на этого сморчкообразного парня и понимаю: люди иногда удивляют.

Интересный человек. Сначала, узнав, что нас разыскивают воины Руара, он назначил нам за спасение тройную цену, а потом, узнав, кто я на самом деле…

— Ваше императорское величество?!

Никогда не думал, что встречу в логове контрабандистов и преступников человека, которому не все равно…

Отец Марк рассказал мне о нем чуть позже, когда парень убежал договариваться с одним из сопровождающих. Несмотря на молодость, Сплин — человек с бурной биографией. Дико талантливый. Истово верующий в свое правое дело. Бывший военный журналист, некогда восхвалявший в громких репортажах Земной Альянс. Разжигавший пламенными статьями войну в сердцах и душах людей, особенно в новобранцах.

Он, молодой да ранний, сам выбил командировку на передовую, мечтал получить за серию репортажей «Золотое перо», а там…

Там Сплин воочию увидел все то, о чем не должен рассказывать в своих статьях репортеру, преданному Земному Альянсу.

Страх, отчаяние совсем юных солдат — мальчишек, которые абсолютно не понимают, за что, за кого и, главное, против кого они воюют. И за что умирают.

Хаос. Боль. Непонимание. И пустота. Вот с чем пришлось столкнуться Сплину на передовой. А еще с горьким осознанием того, что все, о чем он писал раньше, — пропагандистский обман. Фикция. А он сам — винтик в огромной агитационной машине Земного Альянса, потому что его идеалистические репортажи о войне совершенно не соответствовали действительности.

А потом был плен. Дарий — Катар и рудники. И побег — чудом, волей случая. Так Сплин и оказался в подземном городе Адейры. Без родины. Без любимой профессии. Без идеалов. Зато с четким осознанием того, что война — это зло. Бессмысленное и беспощадное. Зло, которое возобновится, если на Альтаире наступит хаос с престолонаследием и тем самым нарушится расстановка сил во вселенной.

Лишь спустя годы в одном из наших дружеских разговоров Сплин признается, что в тот день спасал не меня и даже не равновесие между Дарием и Альтаиром. Он спасал себя — остатки своей веры в то, что эту жизнь все же можно изменить к лучшему.

— Скорей! Скорей! Сюда!

Дальний ангар. Потрепанный, явно повидавший лучшее время звездолет.

— На старую обшивку не смотрите. Начинка суперсовременная. А главное — с антисиловым полем. Если не будет осечки, сможем покинуть Дарий незамеченными. Не засекут.

— А если осечка все-таки будет? — нервно интересуется Дерек.

Сплин философски хмыкает:

— А вам уже не все равно?

Переглядываемся. Как ни печально, но Сплин прав. Выбора нет. Возвращаться нельзя. Даже за Адой, чтобы поговорить… Выяснить все… Я просто не смогу добраться до нее живым. А подставив себя, подставлю слишком многих. Моя смерть повлечет за собой возобновление войны, хаос… И это слишком высокая цена за любовь.

— Ну, так мы летим? — Настырный голос Сплина выводит меня из задумчивости.

— Да.

Пожалуй, только сейчас я в полной мере понимаю отца, для которого интересы империи всегда были важнее собственных. Больше всего на свете мне хочется найти Аду — но я не имею права рисковать собой. Отец Марк прав, — я уже не Эван. Не альтаирский мальчишка, влюбившийся в маленькую дарийку. Я — Иоанн Дрогвард Второй, император Альтаира, обремененный не только властью, но и ответственностью за миллиарды людей. Слушать сердце — роскошь для императора. Он должен полагаться только на рассудок.

Видимо, это с самого начала и была моя судьба.

* * *

Самоубийства Ады не ожидал никто.

Невольное уважение и зависть — вот что испытала Верховная Ведунья, видя, как бушующие волны поглощают тело Адамаск.

Этой девчонке всегда было доступно то, что никогда не было подвластно самой Глэдис, — свобода.

Свобода выбора.

Старуха отошла от окна.

— Дура, — прошелестела старуха и быстрым шагом покинула обитель. — Ей бы жить да жить…