Выбор (СИ)

Не ответив, начал разгибаться из позы эмбриона стиснув зубы. Отбитые мышцы крайне не охотно реагировали на сигналы мозга, при движении причиняя дикую боль. Оглядевшись правым глазом, так как левый заплыл, обнаружил что рюкзак мой уже прибрали как и оружие. Поднявшись на ноги пошёл к своей одежде стараясь держать прямую траекторию, шатало и одновременно мутило. Кажется голову прикрыл не так хорошо как надо, и мне сотрясли те немногие мозги что там остались. К счастью кости вроде все целые, хотя за ребра ручаться не буду там всё так отбито что сейчас просто не определить. Оделся для нынешнего состояния очень быстро, хотя явно не уложившись в отведённую минуту, ни даже в десять.

— Встать, — рявкнул крупный. — Руки за спину.

Пришлось подчиниться, спор с вооружёнными людьми обычно плохо заканчивается. Двое бойцов защёлкнули на руках наручники и поволокли меня к выходу, стимулируя по пути если не успевал достаточно быстро перебирать ногами. Путешествие до места за решёткой слилось в калейдоскоп ощущений из боли и провалов в памяти, закончилось тем что меня кинули на бетонный пол где я благополучно отключился треснувшись головой.

***

При травматической потере сознания не бывает снов, деятельность мозга просто уходит в режим сохранения того немного что осталось. Рассудок возвращался медленно словно собираясь мозаикой из отдельных кусков возвращающихся из водоворота хаоса. Первым осознанным чувством была боль, вторым — густая вонь немытых тел. Продолжая изображать из себя отбивную (даже притворяться не пришлось), обратился в слух. В камере я находился явно не один, слышался тихий разговор, шелест одежды, нервный перестук пальцев по дереву. Попытка оценить своё положение провалилась, мысли разбегались в стороны как тараканы не желая работать на общее благо. Усилием воли пришлось собирать каждую в отдельности, придавая хоть какое-то подобие логического мышления.

И так меня арестовали, и кинули в камеру с другими заключенными. И наверняка это работа рук Ситиерова, просто больше я нахрен никому не сдался. Дела мои хуже некуда, подержат некоторое время покуда это кусок говна лично не прибудет мстить за мнимое оскорбление, а скорее всего за страх. Таких уродов я насмотрелся вдоволь ещё в прошлой жизни. Надо выбираться отсюда как можно скорее, лёгкую смерть мне не дадут. Запустил регенерацию, с унынием наблюдая как единички сущности исчезают, а в теле нарастает температура. Дальше лежать на грязном полу и изображать ветошь было бессмысленно. Поэтому открыл глаз и начал со скрипом подниматься, спину прострелило болью и я чуть не свалился обратно, чудом удержавшись в полусогнутом состоянии. Звуки издаваемые заключёнными стихли и они с интересом наблюдали за моими телодвижениями. Не считая меня, в этом помещении с блевотно зелёными стенами находилось пять неудачников расположившихся на угловой деревянной скамье. Удалось всё это оглядеть пока скрючившись шёл до решётки, схватившись в прутья руками подтянул тело расслабив мышцы спины. Резануло болью в позвонках, зато смог придать себе полностью вертикальное положение и вернуть относительную подвижность.

— За что это тебя так мусора отделали? — нарушил молчание седой сокамерник, прокуренным голосом.

— Перешёл дорогу в неположенном месте, — разговаривать с ними желания не было никакого.

— Даже за разбой они так не лютуют, а у тебя голова почти квадратная, — не унимался непрошеный собеседник. — Совсем сволочи обнаглели. Ты поведай как дело было, помогу чем смогу. У меня опыта общения с красными как говна за баней.

Помощничек нашёлся, сука. И так хреново, ещё и этот удод лезет с дешевой жалостью и фальшивой помощью. Хотел уже было помочь ему заткнуться, как снова прострелило болью, словно молнией пройдя через поясницу в пах. И что бы не загадить свои штаны вынужденно поспешил к отхожему месту в виде дырки в полу. У спецназа с физ. подготовкой полный порядок, в чём убедился ещё раз, наблюдая кровь в моче.

— Ну ты там что? Так и будешь молчать? — не дал закончит мне свои дела спокойно, надоедливый сиделец.

Процесс и в самом деле затянулся сверх меры, однако есть границы которые лучше не пересекать. Развернувшись пошёл к сердобольному гражданину намереваясь выразить протест против копания в чужой душе.

— Ведмидь, на выход, — буднично сказал вошедший сотрудник полиции, тряся ключами от камеры.

Стоя над сидящим уркой выдохнул расслабляя напряжённые пальцы, тот лишь усмехнулся явно не воспринимая произошедшее серьёзно.

— Руки, — произнёс конвоир за решёткой, приготовив наручники, рядом его страховал коллега с автоматом в руках.

— Вы смеётесь? Я даже двигаюсь с трудом. Какие наручники?

— Таков порядок. Так что протягивай руки, пока я не позвал парней — угрожающе произнёс он.