Выбор (СИ)

Как я оказался в тюремной душевой выложенной дешёвым кафелем — не помню. Вокруг обширное помещение с душевыми лейками, без каких-либо перегородок и куча мужиков моющихся под струями воды. Ну по идее раз нахожусь в душе, почему бы не помыться? Этим и занялся, взяв в руки кусок хозяйственного мыла. В процессе намыливания брусок выскользнул из рук, подлетев вверх. Чудом удалось схватить его обратно, оно оказалось реально скользкое. Краем глаза заметил странное. Осмотревшись вокруг, заметил что все пялятся на меня прекратив мытьё. Это явно какая-то нездоровая ситуация. В голове словно набат билась мысль: не ронять мыло, не ронять мыло, не ронять мыло. Стоять так дальше было бессмысленно, поэтому крайне осторожно продолжил наводить гигиену. Сначала одну часть тела, затем вторую, сполоснуть. При повторении процедуры, е….е мыло всё таки выскользнуло из рук, на это раз вниз. Попытка перехватить его в полёте окончилась провалом, лишь дальше оттолкнув неосторожным движением. Брусок покатился по кафелю, между волосатых ног. Вскинув голову увидел как вокруг стоят куча мужиков и тупо смотрят. Когда только успели?

В принципе не такой я и грязный если подумать, обойдусь без мыла. Но вот толпа этих уродов продолжала стоять и буравить взглядом. Попытка пройти между ними закончилась ничем, мне просто не хватило сил сдвинуть хотя бы одного. В этот момент один из них в задних рядах подскользнулся на куске мыла и со всего маха упал вниз головой, аккурат в кафельный пол. От такого акробатического приёма он громко застонал:

— Ааа, моя голова.

Эта жалоба вырвала меня из сна. Очнулся я на лавке, потный, с быстро бьющимся сердцем. На полу валялся седой заключённый схватившись за голову и жалуясь. Ох дружище, спасибо что спас. Кто бы знал что могло произойти в том кошмаре. Слабый свет проникал через крошечное оконце под потолком, позволяю более менее оценить окружение. По большому счёту ничего не поменялось, кроме лежащих на скамейке. Переступив через больного, вышел на открытое пространство и взялся за комплекс разминки, который после разогрева перешёл в растяжку. Тренироваться не собирался, кто знает что принесёт сегодняшний день. Да и есть хотелось просто зверски, даже успел оценить грязных сокамерников на предмет питательности. В середине комплекса, травмированный наконец смог нормально воспринимать окружение.

— Ты мне за всё ответишь сука! Порежу, — он окончательно пришёл в себя и достал откуда то из глубин одежды заточенный штырь чуть меньше карандаша.

— Эй полегче, что за предъявы?

В этот момент из коридора беззвучно появилась вчерашняя мигера, одетая в черную форму и банальные берцы, на руке красовался шильдик ФСБ. Кроме этого она одела разгрузку с торчащими магазинами, ну и стандартный АК-74 висел на плече. Остановилась и принялась молча наблюдать. Жаль только стояла Воронцова напротив меня, поэтому противник её не видел.

— Наколоть меня вздумал? Да я таких как ты на завтрак ем, — злобно прогавкал седой, впрочем не перейдя в нападение.

— Не знаю что ты там себе напридумывал, я тут не при чём.

В коридоре раздались шаги и вскоре к решётке подошёл конвоир. Оппонент незаметно спрятал своё оружие, жестом фокусника. Вот оно есть, и уже на следующее мгновение в руках пусто.

— Ведмидь на выход, — сонно озвучил полицейский.

— Подождите десять минут, я уже заканчиваю зарядку.

— Не понял, — сонливость с конвоира слетела махом. — Ты там совсем охренел? Щас тебе ребра пересчитаю.

— Мне следователь Варшавцев сказал что надо соблюдать законы. Сейчас пять двадцать утра, а следовательно вы не даёте мне спать законные восемь часов. Это прямо запрещено Женевской конвенцией и приравнено к пыткам. Приходите через три часа.

— Ты е……й что ли? Щас точно п….ы получишь, — поспешил он за подмогой.

— Не надо, — остановила его Воронцова. — Он сам пойдёт.

— Это ещё зачем? — изобразил я тупого.

— На допрос, — зло сказала она.

— А разве вы ведёте дело?

— Пошли со мной, — процедила Надежда сквозь зубы. — Или я отстрелю тебе яйца.

— Ну раз вам нужно, то так уж и быть, — решил больше не испытывать судьбу.

После того как защёлкнули наручники за спиной и открыли решётку, стоило сделать шаг наружу как Воронцова ударила прикладом под дых. Скованные руки явно не помогали, и от удара не удалось увернуться. Дыхание перехватило и против воли согнуло, сука не пожалела сил.

— Это только начало, — пообещала она. — Подними это говно!

— Ух, — издал конвоир пытаясь приподнять меня, ну а я в свою очередь не облегчал ему работу, повиснув всем телом.

— Да чего ты там возишься?

— Он тяжёлый как паровоз!

— Сейчас я его промотивирую, — буднично произнесла она.

Я тут же вскочил, отступая в сторону. Её повадки садистки не давали спокойно воспринимать даже простые фразы.

— Не надо, это будет излишне. Мы же с вами культурные люди.

— Ещё слово и ты покойник, — Воронцова начала выходить из себя.

У меня есть только одно объяснение почему она всё это вытерпела и не попыталась о……ь меня до состояния котлеты. Дневник ей очень нужен, ну и Варшавцев, поборник закона сыграл не последнюю роль думаю тоже.