Выбор (СИ)

Чувствую, как по щекам начинают струится те самые слёзы, которые удерживала с самого утра. До боли кусаю внутреннюю сторону щеки и ощущаю железный привкус крови, которая говорит о том, что я переусердствовала. Обнимаю себя руками и встречаюсь с его взглядом, в котором бушует вихрь различных эмоций, но самая главная: непонимание. Сейчас я разрушу всё, но надеюсь, что будет иначе. Он всегда понимал.

— Я беременна… — шепотом выпаливаю, сжимая ткань толстовки. Его толстовки.

— Ты смеёшься надо мной?

От меня не следует никакой реакции. Я не двигаюсь и, кажется, не дышу. Атмосфера в воздухе меняется, когда Эйден приходит к правильному заключению.

— Таблетки — это ложь?

Мой голос дрожит, как и всё тело. Я никогда не чувствовала такого. За всё пережитое, ещё никогда не доводилось ощущать животный страх, который, кажется, способен свести с ума. Это понимание того, что ты можешь бежать, но рано или поздно сдашь позиции, угодив в лапы более сильного противника. В моём случае — дикого страха.

— Мне было плохо, я купила тест… Я не хотела, я хотела…

— Что? — холодно спрашивает он, но понимание моментально отражается на его лице. — Ты не должна была искать в сексе любовь, нежность, нужду в тебе и вообще что-то. Получается, я сказал тебе об этом, и ты всё равно хотела получить своё.

— Знаю, это было глупо…

— Каждый раз, — сухо отвечает Эйден. Его голос абсолютно безэмоциональный.

— Нет, это не так, только первый раз!

— Чего ты ждала?

Я не могу подобрать слова, потому что их попросту нет. В голове пусто. Никаких оправданий и чего-то в защиту самой себя.

— Хотя бы не смотри на меня так… — тихо шепчу я.

— Как?

— Как на самое отвратительное создание.

— Это плод твоей фантазии, Эмма.

Сердце разрывается, а внутренности сжимаются и вот-вот иссохнут. Я чувствую физическую и моральную боль. Это в сотню раз хуже всего того, что уже было. Я никогда не встречалась с такой мукой: видеть и чувствовать, как человек, которого любишь каждой клеточкой, смотрит на тебя с отвращением. Но оказывается, может быть ещё хуже. Эйден перестаёт смотреть на меня. Кажется, он хочет быть где угодно, но не напротив меня. Желает всего, кроме знакомства со мной. Он так же, как и я утром, хочет, чтобы ничего не было. Только наши желания разные. Я хотела бы всё вернуть исправить, сказав правду, а он хочет стереть меня из своей жизни, чтобы вообще ничего не было, вероятно, чтобы я никогда не приходила к нему тем вечером. Не нашла поддержку и доверие только в нём. Это бьет по самому больному, после чего приходит отчаянье.

— Только посмотри, что стало… Прошло не больше минуты, а ты не желаешь разговаривать со мной, не смотришь в мою сторону, ты хочешь избегать меня. Тебе вообще отвратительно моё присутствие в диапазоне мили.

— Потому что я зол! — резко рявкает Эйден, пронзая меня взглядом. — Ты обманула меня. Знала, чем это может закончиться и всё равно солгала, а сейчас хочешь, чтобы я чувствовал себя виноватым. Чего ты ждала?

Делаю шаг назад.

— Ничего…

Это всё, что могу выдавить перед тем, как уйти.

— Эмма! — зовёт он, когда почти пускаюсь в бегство. — Эмма!

Слёзы размывают путь, из-за этого сворачиваю за поворот и забегаю в первую попавшуюся аудиторию, закрыв дверь и глаза. Я не знаю, пошёл ли он за мной, и сама не понимаю, хочу ли. Холодная стена, к которой прижимаюсь, сейчас намного теплее Эйдена. Стараюсь устоять на ногах, но колени предательски дрожат, как и руки, а сердце рвётся в клочья. Кто-то тихо откашливается, из-за чего распахиваю глаза и вижу, как на меня пялятся несколько студентов. Мне показалось, что в аудитории пусто, но лишь потому, что небольшая группа сидела в другой стороне, которая была скрыта от глаз.

— Какого черта? — шипит знакомый голос.

Не сразу понимаю, что перед глазами возникает Алестер, ладонь которого стискивает локоть и тащит за собой из аудитории. Его лицо одновременно краснеет и мрачнеет, а шаг кажется таким тяжёлым, что под ним трескается плитка.

Он распахивает дверь, что оказывается туалетом, где присутствует несколько парней, и взглядом заставляет их смыться, не услышав что-то против. Только когда мы остаёмся одни, он обращает взгляд ко мне.

— Я беременна, — выпаливаю раньше, чем он задаёт вопрос.

— Что за хрень? С ума сошла?

— Я беременна, Ал… Я сделала тест утром.

— Черт! — рычит он, после чего бьет по стене рядом, из-за чего вздрагиваю. — Сколько раз?

— Три…

— Три раза не предохранялась!?

— Три дня не предохранялась…

— Твою мать, Эм! — рычит Алестер. — Когда?

— В выходные на курорте… потом в Нью-Йорке… и тут… Это я виновата…

— Дерьмо, ты не можешь быть единственной виноватой. Он тоже в этом участвовал!

— Я… — мне становится ещё больней и страшней, потому что сейчас разочарую лучшего друга. — Я сказала, что принимаю таблетки.

— Нахрена ты это сделала!?

— Потому что идиотка! — срываюсь на крик, который сочетается со слезами, но терпеть его нравоучения ещё хуже.

— Ты сказала ему об этом? — стиснув зубы, спрашивает он, но я думаю лишь о том, что сказал Эйден. Это провоцирует Алестера повысить голос: — Ты сказала ему об этом!?

— Да… — безжизненно, киваю я.