Мужчина переводит внимание на человека, что не может унять свою настойчивость.
— С этим можно разобраться, Гаррет, мы уже услышали: парень не хочет быть в составе твоей команды. Тебе не кажется, что лучше оставить его в покое?
В ответ он получает фырканье.
— Это не отменяет моего предложения, — снова начинает тренер Уайт. — Я хотел бы увидеть тебя в деле. Там не будет возможности расслабиться. Ты проверишь и оценишь себя, то же самое сделаем мы.
— И что будет дальше? — спокойно интересуюсь. — Команда проиграла или выиграла, один вариант из двух.
— Ты можешь получить предложение остаться в ней.
— Согласиться на запасной состав и отсиживаться на лавочке?
— У тебя настолько низкая самооценка?
— Дело не в самооценке, а в том, что я смотрю правде в глаза.
Конечно, не всей, ведь новость о беременности до сих пор пугает меня до чертиков. Я смотрю не всей правде в глаза, потому что несколько суток подряд пытаюсь переварить это в собственной голове. Мне только исполнился двадцать один и всё, что у меня есть — тренировки. Даже нет команды. Сейчас я буквально сам по себе.
— Поэтому я хочу сделать предложение, — вновь вступает новый знакомый. — Ты будешь играть за основной состав. Мне не требуется проверка, я уже видел тебя на льду.
— Это ещё один повод проверить себя в другой лиге, — говорит тренер Уайт. — Ты каждый день получаешь подобные предложения?
— Сколько есть времени на подумать?
— В следующий четверг я должен получить окончательный ответ. Осталось две недели до игры.
— Но это не означает, что я соглашаюсь остаться в команде, неважно, в запасном или основном составе. Я могу уйти. Только одна игра.
Тренер вздыхает и, кажется, мирится с моими условиями. Он согласно кивает и протягивает мне ладонь.
— В четверг жду ответ, нужно подготовить некоторую документацию и провести разговор с командой. Ты же не глупый, понимаешь, что это может открыть множество дверей туда, где не нужно тратить время на получение диплома.
— Да, а ещё я понимаю то, что при получении какой-либо травмы, могу остаться без всего. Так себе перспектива.
— Твой отец вполне способен содержать тебя всю оставшуюся жизнь, — с толикой подколки, парирует тренер Кинг.
Перевожу на него взгляд и выжигаю стул под мужчиной вместе с ним, моё внутреннее раздражение граничит с бешенством. Стоит кому-то заикнуться об этом, и кулаки непроизвольно сжимаются. Мне с трудом удаётся не плеваться ядом, а говорить четко и даже равнодушно.
— Мой отец занимается другим, и если бы я хотел сидеть на его шее, мы бы не сидели сейчас напротив друг друга. Я не буду обсуждать это с кем-либо, если не посчитаю нужным. Он никогда не вмешивался и не вмешивается в мою жизнь или решения. Если вам требуется игрок, то можно вернуть Картера, от меня вы услышали всё.
Мужчина недовольно буркает и всем видом показывает, что его не задевает моё несогласие. Вероятно, он привык к другому. Не всегда и во всём с ним будут согласны. Чем больше он настаивает и принуждает, тем больше я раздражаюсь и теряю желание вернуться в неё. Жизнь под его покровительством превратится в ад, а я, кажется, сейчас и так там.
Нахожу в себе наглость и поднимаюсь со стула.
— Я могу идти?
— Да, конечно, — кивает тренер Уайт, переглядываясь с другими мужчинами. — Но ты помнишь про тренировки в воскресенье и вторник.
— Помню.
Вылетаю из кабинета, понимая, что самой банальной темой был доведён до раздражения. Настроение и так ни к черту, а теперь подавно желает лучшего. Но их предложения ничто по сравнению с тем, что уже имеется. Конечно, сыграть в основном составе — мелочь, если ставить рядом тот факт, что я почти стал отцом сам того не понимая, как. Хотя, отлично всё понимаю. Был только один способ прийти к данному положению, и он вполне приятный. Эмма буквально поставила меня перед фактом, бросив эту информацию в лицо. Смешно, если учитывать то, что отцом ещё не стал даже старший брат. И кажется, он желает этого намного больше, чем я, взяв в расчёт его интерес возиться с сыновьями Мэди и Ди больше, чем они сами. Не думал, что Мэйс вообще хочет стать отцом. Казалось, это не про него. Теперь его и Ди за уши от них не оттащить, это довольно страшно, если знать моего брата и его друга.