Выбор (СИ)

Итиль закончил ворочаться на песке, устланном листьями с моего дерева, и заснул. Я научился определять, когда он притворяется, что спит, а когда нет, а значит пришло мое время.

— Светлана, — шепнул я и всем сердцем пожелал ее увидеть, представив ее перед глазами как наяву и спроецировав эти чувства пирамиде.

Я чувствовал, что ее надо спасать. Она была не просто моей знакомой, а той кто мне нравится. Это с ней я танцевал свой первый танец, и казалось начал задумываться о романтических чувствах. Не срослось, но она до сих пор занимает в моем сердце важное место. Дерзкая, смелая девчонка. Что с тобой и почему у меня так тяжело на душе когда я о тебе вспоминаю?

Сиреневый туман, что клубился внутри пирамиды, взвился, вырвался наружу, обволок меня и понес прочь из тела. Не успел я порадоваться, что все получилось, как меня грубо дернуло в сторону, и я неприкаянно завис над Кипящим океаном, что окружает со всех сторон эту проклятую землю.

Я растерялся и начал оглядываться.

Ее что, вывезли с континента? Но как? Сезон кипения в разгаре. По воздуху могут передвигаться только сильные маги. Самолетов у них нет. Корабли сейчас не ходят. Как? Черт! Плохо, очень плохо.

Поразмышлять об это мне не дали. Бурлящий, в какую сторону не посмотри океан с водой цвета холодной стали, выплюнул из себя какую-то тварь с жабрами, что спокойно взлетела вверх, раскрыла пасть и откусила от меня кусок!

— Уй! — Вскрикнул я и зажал руками истекающую призрачной кровью рану на бедре. — Ах, ты…

Выдрав зубастую рыбину из себя вместе с куском мяса, я сжал гадину в ладони, раздавил тварь, испытывая при этом злорадное наслаждение и выкинул ее ошметки в воду.

Такого я не ожидал. Морские монстры. Бляха-муха. Как я мог забыть о них?

Страшно представить, что творится с моим реальным телом прямо сейчас. Так. Нужно спешить назад, тем более океан еще сильнее взбурлил. Кровь убитой мной твари привлекла нежелательное внимание.

Побоявшись возвращаться сразу в тело, я просто полетел к нему и нашел себя спящим под деревом. Нога была в крови. Призрачная рана зеркальное отражение реальной и наоборот. Все взаимосвязано. Тело. Дух.

Я огляделся. Все спали, и никто этого не заметил, так что я нырнул в свое тело, прикрылся огромным листом, что я использовал как одеяло, не желая, чтобы кто-то видел, как вокруг меня летают мириады зеленых светлячков и запустил «изумрудную реку», начав себя лечить. Ногу защипало, но я крепко держал рот на замке и не издал ни звука. Запасные штаны у меня есть. Переоденусь утром.

Плохо. Я так и не узнал ничего о Светлане. Еще и пострадал при этом. Блин. Теперь придется ждать другого удобного момента. К сожалению, я все чаще стал попадать в такие ситуации, из которых я возвращаюсь раненым. Мне нужна сила, и я уже знаю, где ее взять. Знаю, кто станет той первой ступенькой, трамплином, от которого я оттолкнусь, чтобы стать сильней. Прости, Светлана, я еще слишком слаб…

Придя в себя и залечив рану на бедре, я все же переоделся, так как сейчас ночь и хоть три луны и освещают поверхность земли, заметить, что вся моя штанина пропиталась кровью сложно. Не то, что утром.

Листья, на которых я лежал, были скормлены ящерицам. Я просто попросил дерево, и к моим ногам упало сразу десяток новых. Уже ложась спать, я заметил, что за мной наблюдает один из рабов отдыхавший под повозкой. Когда он понял, что я уличил его, он быстро закрыл глаза. Черт! Надеюсь, он ничего не видел. Может же быть так, что не спится человеку? Тьфу. Зря я пошел на этот эксперимент в таком небезопасном месте, как караван, окруженный недругами со всех сторон. Больше я так глупо не поступлю.

О рабе я забыл через минуту. Слишком устал.

Как только я положил голову на подстилку из листов, сразу заснул, а утром, все повторилось в точности со вчерашним днем. Пока я завтракал, рабы бегали между повозками и запрягали в них ящериц, что не хотели никуда идти и рьяно бодались за свое место под деревом, что дарит такую приятную тень и листья, но все же грубая сила победила, и бедных ящерок запрягли. Сегодня рабов даже не покормили, пообещав, что они от пуза поедят в городе. Дали только воды. Тех, кто возмущался громче всех, отловили, привязали к повозке и прописали плетей. Я в эти моменты старательно смотрел в другую сторону, в какой раз напоминая себе, что это другой мир и не мне менять здешние порядки. Мне бы выжить и вернуться домой.

Я перевел взгляд на своего спутника, что вяло, ковырялся в тарелке. Сегодня он какой-то поникший.

— Чего нахмурился, Итиль? — Спросил я его, периодически морщась от вскриков истязаемых рабов и звука удара кнутом по голой спине.

— А? — Он отвлекся от своих дум и посмотрел на меня. — Да, так, — махнул он рукой. — Дядька сказал, что в следующий поход меня не возьмут.

Его дядька этот тот пожилой человек, с которым они встретили меня, когда я только вышел к каравану.

— Так что как только мы вернемся в Карнак, я снова буду выполнять скучные поручении старших, охранять город и учиться. Ты не представляешь, какая это скука следить за рабами в городе.