Выбор смерти

Тенью среди теней она лежала на возвышении, связанная. Его ладони ощутили холодный пот, покрывавший ее обнаженное тело; он сорвал провода с ее головы, прижал ее к себе и заплакал. Какой-то момент, показавшийся Локриджу вечностью, она не двигалась, и он подумал, что она умерла. А затем…

— Ты пришел, — прошептала Сторм и поцеловала его.

Глава 13

Весть облетела лес, изгнанники возвратились домой, и в Авильдаро воцарилась радость.

Празднество было буйным и веселым, хотя триумф победы и омрачался похоронами стольких убитых. Иноземцы, чье металлическое оружие прогнало ютоазов, были вовлечены в это неуемное веселье. Они говорили на непонятном языке — ну и что с того? Жареный поросенок объяснялся с ними своим вкусом, мужчина — улыбкой, женщина — самой собою.

Только Длинный Дом оставили в покое, поскольку там расположились зеленые боги, которые привезли своих людей. Мясо и питье оставляли у дверей, и все взрослые мужчины соперничали за честь быть им слугой или посыльным. На второй день праздника один из них подошел к Локриджу, наблюдавшему, как танцуют на лугу жители деревни, и сказал, что его зовут.

Он покинул танцующих с нетерпеливо бьющимся сердцем. Тревога за Сторм мешала ему принимать активное участие в забавах. Теперь же ему сообщили, что Богиня Луны потребовала его присутствия.

Солнечный свет, запахи леса, дыма и соленой воды, звучащие вдалеке возгласы и песни — все это исчезло из его сознания, как только он вошел в дом. Священный огонь пока не был вновь разожжен: было обещано, что Она сама совершит этот обряд в подходящее для Нее время. Светящиеся шары освещали все внутри; грубо вытесанные столбы и стропила выступали на фоне закопченных стен; разбросанные меховые шкуры поблескивали, словно живые. Семь Хранителей, сидя на лавках, ожидали свою королеву. До того, чтобы поздороваться с Локриджем, они не снизошли.

Зато, когда появилась Сторм, все встали. Дальний конец дома был теперь отгорожен — не ширмой из какого-нибудь материала, а силовым занавесом, полностью поглощавшим свет. Она прошла сквозь него. На фоне абсолютной темноты казалось, что она пылает огнем.

«Или нет… она сияет, — подумал Локридж, чувствуя головокружение, — как то море, которое также принадлежит Богине». Три дна и три ночи мучений в устройстве для чтения мыслей наложили на нее отпечаток: резко вырисовывались широкие скулы, в зеленых глазах притаился лихорадочный огонь. Однако держалась она так же прямо, тем же иссиня-черным блеском отливали ниспадающие волосы, обрамляя смуглые лицо и шею. От ворот эпохи короля Фродхи было доставлено одеяние, соответствующее ее времени и положению. Сверху, до силового пояса, ее полупрозрачная мантия была голубой; книзу она расширялась и волнами спадала до щиколоток, постепенно приобретая более темный оттенок, приближающийся к пурпурному; на ней были вытканы серебром эмблемы, изображавшие одновременно пену и змей. Брошь в форме Лабрис держала плащ, подкладка которого была белой, как летнее облако, но который снаружи был серым из-за грозовых туч и предвещающих дождь перистых облаков. На ногах у Сторм были золотые туфельки, обсыпанные бриллиантами. Полумесяц кованого серебра увенчивал ее лоб.

Марет сопровождал ее. Он что-то говорил на языке Хранителей. Сторм прервала поток его слов резким взмахом руки.

— Говори так, чтобы было понятно Малькольму, — сказала она на языке Оругарэй.

Марет растерялся.

— На этом свинском языке, о сияющая?

— Тогда на критском. Он достаточно тонок.

— Но сияющая, я собирался доложить о…

— Он должен знать. — Сторм оставила его переживать свое унижение и подошла к Локриджу. Она улыбалась. Он неумело наклонился и поцеловал протянутую ему руку.

— Я еще не поблагодарила тебя за все, что ты сделал, — сказала она. — Но словами этого не выразить. Ты сделал гораздо больше, чем просто спас меня. Ты нанес мощный удар во имя всего нашего дела.

— Я… Я рад, — выговорил он с трудом.

— Садись, если желаешь. — С кошачьей гибкостью она повернулась и начала ходить взад и вперед. Локридж не слышал ее шагов на земляном полу. У него подгибались колени; он упал на лавку рядом с одним из Хранителей, который кивнул ему с внезапным уважением.

Черты лица Сторм ожили.

— Брэнн захвачен нами живым, — сказала она. Мягкие звуки критского языка звенели в ее устах. — Благодаря тому, что мы узнаем от него, мы можем получить перевес в Европе на ближайшую тысячу лет. Продолжай, Марет.

Он, бывший священником и военачальником, остался стоять.

— Я не могу понять, как ты выдержала, сияющая, — сказал он. — Брэнн уже раскалывается. Ручеек его секретов скоро превратится в бурный поток.

— То же самое было со мной, — сурово ответила Сторм. — Если бы он успел использовать информацию… нет, я не хочу, чтобы мне напоминали.

Локридж бросил взгляд на черный занавес и быстро отвел глаза. В животе появилось неприятное ощущение. За занавеской лежал Брэнн.