Выбор стратегии

— Возможно, но не сейчас. Можешь идти, — повторять мне не пришлось. Она быстро, подобрав юбки бросилась к выходу, словно боясь, что я передумаю. Странно, мне всегда казалось, что служанки не должны паниковать, когда господа оказывают им такие знаки внимания. Но, как только она скрылась из поля моего зрения, я тут же забыл о ее существовании, направляясь на поиски этого кретина Генриха, который вместо того, чтобы грамотно настроить свой народ против этих ублюдков, или позволить заняться созданием определенного настроения профессионалам, решил все утаить, дабы люди не поддались панике. Кретин! Правильно канцлер считает его паршивым королем.

Я обошел очередной куст с душистыми цветами, и наткнулся на практически не заметную на фоне буйной растительности беседку. Ажурная, со стенами из какого-то ползущего растения, она словно была частью этого дендрария, по-другому я назвать «зимний сад» почему-то не могу. Вначале я подумал, что беседка пустая, и уже хотел пройти мимо, но тут услышал негромкое всхлипывание. Ломанувшись как лось прямо по нежным листам и цветам, я ввалился в беседку и остановился возле входа. Беседка была небольшой. По периметру тянулась низкая скамья, а посредине стоял стол на массивных ножках, а возле стола прямо на полу сидела королева Женевьева и рыдала, закрыв лицо ладонями, чтобы приглушить рвущиеся из груди звуки. Я сделал шаг назад, чтобы уйти, оставив ее наедине с ее горем, потому что я понятия не имею, как нужно успокаивать рыдающих женщин, но она каким-то шестым чувством, не иначе, почувствовала мое присутствие и резко развернулась.

— Простите, меня, ваше величество, что я нарушил ваше одиночество, но, я ищу его величество, и мне вероятно неправильно указали это место…

— Генрих был здесь, — перебила меня Женевьева, глядя снизу-вверх мокрыми, но от этого ставшими прозрачными, зелеными глазами. Та ее поза практически у моих ног, слезы в глазах, вздымающаяся в глубоком декольте грудь, внезапно подействовали на меня очень даже характерно. Наверное, такие чувства испытывали варвары, глядя на своих родовитых пленниц. Во всяком случае, они явно ощущали подобные шевеления в… в глубине своих огрубевших душ. — Он ушел, так внятно и не ответив мне, почему он хочет оставить смерть нашего сына безнаказанной.

— Я, пожалуй, пойду, — все, что я сумел, это криво усмехнуться, чувствуя, что еще чуть-чуть и мне не избежать определенного конфуза. Все-таки королева была очень красивой женщиной, и довольно-таки молодой, хоть она и готовилась стать моей тещей.

— Мои дети появились на свет, когда мне едва исполнилось шестнадцать, — она продолжала смотреть на меня, сидя на полу. — Я была слишком молода, чтобы понять, почему мой муж перестал обращать на меня внимание. И вот теперь, мой сын мертв, а ведь ему было всего семнадцать! Моя дочь уже давно потеряна для меня, она с десяти лет перестала считаться со мной, а равнодушие Генриха только все усугубило.

— Зачем вы мне это говорите, ваше величество? — мои глаза помимо моей воли остановились на ее груди, которая казалось еще мгновение и вывалится из декольте.

— Ты такой молодой, такой красивый, но уже не так молод, как был мой Лазаль. Мужчина, не мальчик, — она быстро и надо сказать элегантно поднялась с пола и сделал шаг ко мне, практически прижавшись своим великолепным бюстом к моей груди.

— Ваше величество, будет лучше, если вы отойдете немного, а еще лучше, если я все-таки уйду, — мы были здесь совсем одни, нас вряд ли кто-то мог заметить, и мое мужское эго вступило в неравный бой с каким-то остатками чести и порядочности, которыми, если честно, ни принц Бертран, ни майор Вяземский совершенно не страдали.

— Я так давно не чувствовала себя желанной, что мне стало казаться, что я уже умерла, — она протянула руку и принялась расстегивать мою перевязь. Я накрыл ее руку своей, делая весьма неубедительные попытки остановить, ведь это как-то не совсем правильно, она же скоро станет моей тещей. — Я хочу почувствовать себя живой, хотя бы еще один раз, — прошептала королева. — Мне все еще нужно отомстить за сына, а как это сделать, оставаясь мертвой?

Похоть победила с разгромным счетом. Перевязь упала на пол беседки, а я рывком поднял ее за талию и усадил на стол, разметав пышные юбки. Для того, что мы собирались делать, не нужно было даже раздеваться. Зачем? Мы же не любовью здесь занимаемся в конце концов. Максимум, что мне нужно сделать, это спустить штаны. Обхватив Женевьеву за ягодицы, я рывком притянул ее к себе. Еще один рывок, и она слегка откинулась протяжно застонав, а мне окончательно сорвало крышу.

Когда все закончилось, я принялся поправлять одежду, не глядя на нее. Это только со мной могло такое произойти, я почувствовал, как нервный смешок пытается вырваться наружу, и закусил губу. Что я только что наделал, а? Я трахнул свою будущую тещу на столе в общественном месте, куда мог в любой момент заглянуть кто угодно. Втянув носом воздух, почувствовал, как к ароматам цветов присоединился тяжелый мускусный запах секса.